Книга Королева из другого мира, страница 30 – Диана Клэр

Я расстроенно вздохнула и отвела взгляд от своего неприглядного отражения. Я и так не отличалась соблазнительными формами, а тут один день голодания и переживаний — и вообще превратилась в ходячий скелет. Или в ожившее умертвие. Интересно, а умертвия в этом мире тоже существуют?

Но бабушка Агата явно не разделяла моего отчаяния. Она с сосредоточенным видом оправила подол моего платья. Потом заставила меня несколько раз покрутиться, чтобы убедиться, что нигде ничего не топорщится. И, в конце концов, удовлетворенно вздохнула.

— Красавица моя! Стройная, как тростиночка! Ну просто куколка!

Похоже, я уже устойчиво заняла место ее внучки. Но оставался один вопрос, который не давал мне покоя.

— Бабушка, — неуверенно начала я. Агата вскинула глаза, и я, собравшись с духом, продолжила. — Но ведь ваши соседи знают, что Мэйди… что ее больше нет. И ее ведь… хоронили.

Как же мне трудно было произносить все эти страшные слова! Мне так не хотелось снова причинять боль этой доброй старушке.

Но, к моему удивлению, она не заплакала. Ее лицо на мгновение окаменело, но потом черты смягчились, и она почти будничным тоном ответила:

— А никто не знает.

Я опешила. То есть как, никто не знает?!

— Я никому не говорила, — голос Агаты звучал ровно, словно она говорила не о смерти самого близкого ей человека, а о погоде. — Да и не осталось тут в деревне почти никого, все мои подруги уже померли. — Она потеребила подол своего зеленоватого фартука. — За продуктами хожу в соседний поселок, там дешевле.

— А… хоронить? — еле выдавила я из себя, боясь, что ее явно деланное спокойствие вот-вот слетит, и старушка заплачет.

Но я должна была знать всё. От этого зависела моя судьба, а, возможно, и жизнь. Ведь если меня поймают с чужими документами — страшно себе представить, что со мной сделают. Не удивлюсь, если у них тут и смертная казнь есть, и пытки. Я невольно поёжилась, пытаясь отогнать мрачную картинку пыточной камеры, увиденной мной как-то в музее медицины.

— Я сама ее похоронила, — бесцветным голосом отозвалась бабушка. — В лесу. Неподалёку от ее любимого пруда. Там земля рыхлая…

Голос на мгновение дрогнул, но старушка быстро взяла себя в руки и почти бодрым тоном продолжила:

— Я не хотела верить, что она умерла. Поэтому никому и не сказала, — она говорила очень быстро, торопливо, а ее водянистые глаза лихорадочно блестели. — Поэтому и не убирала никуда ее одежду, застилала ее кроватку. Знаешь ведь, как это бывает? Не произнесла вслух — значит, ничего не произошло.

Она пристально посмотрела на меня. Я кивнула.

— Знаю, — голос мой звучал едва слышно.

Конечно, я прекрасно это знала. Когда умерла бабушка, я полгода никому ничего не рассказывала, не трогала ее вещи, раз в три дня меняла бельё на кровати, где она спала. И даже на стол ставила две чашки, две тарелки и два прибора. Мозг просто отказывался принимать реальность, и мне порой даже казалось, что я слышу тихие, чуть шаркающие шаги. Я ждала, что вот-вот звякнет замочек входной двери, и на пороге покажется бабушка. Здоровая, румяная, никогда не унывающая. Такая, какой я ее помнила.

— Ну и разве я не оказалась права? — голос Агаты выдернул меня из омута печальных воспоминаний. — Святые послали мне тебя. Моя Мэйди снова со мной.

По коже пробежал мороз. На мгновение я почувствовала себя восставшим покойником. Заметив моё замешательство, старушка широко улыбнулась.