Книга Катнора. Сердце двух миров, страница 10 – Ольга Кобзева

Надо же, какой послушный.

- Свети, пожалуйста, чуть-чуть, - мягко попросила я, не выпуская артефакт из рук.

Не знаю, сама я придумала или правда от меня к сфере будто ниточка тонкая протянулась, а только я тут же почувствовала тепло откликнувшегося светлячка, снова зажегшегося тусклым, едва разгоняющим мрак светом.

Уважительно подвесила светлячок на то же место, откуда взяла и растерянно осмотрелась. Все было на своих местах, все так, как оставила, когда уходила отсюда раньше. Никто не посещает заброшенную мастерскую кроме меня. Раньше еще Орис приходил, но теперь нет. Мне не хватает друга, не хватает общения с ним, наших игр, наших споров. Не хватает даже просто его компании.

Почему-то именно сейчас захотелось спать. Если в домике дядюшки Готрека меня мучила бессонница, то теперь я едва сдерживала зевоту.

Устроилась в итоге прямо на земле, свернувшись клубочком. Кажется, едва я закрыла глаза, как тут же провалилась в глубокий, спокойный сон.

Наутро я не могла бы с уверенностью пересказать, что мне снилось, но перед глазами долго еще явственно всплывали необычные картины. Какие-то удивительные строения, такие высокие, что, кажется, вершиной своей уходят прямо в небо, выстроенные будто из дорогущего стекла, которого в клане ни у кого нет, ни у одного гнома, даже у старосты поселения!

А еще громадные птицы, которые летят по небу, а внутри… наверное, люди, а может и гномы… уверенности у меня не было.

Но самое удивительное, что у меня осталось ощущение, будто я видела во сне саму себя, только… тоже не такую, как сейчас, совершенно другую. Взрослую, сильную.

Проснулась я не поздно, но отдохнувшая, выспавшаяся, полная сил. Не сказать, что раньше с утра я ощущала себя как-то иначе, но сегодня все же что-то неуловимо отличалось от привычного моего состояния.

С этой ночи я все чаще стала видеть необычные сны. Сны о том, чего не могла видеть нигде. Не только видеть, я не могла даже слышать рассказов о таких чудесах, но самое удивительное – сны обо мне самой.

Я попыталась рассказать тетушке о своих снах, но она лишь потрепала меня по волосам, посмеялась. Не поняла.

Я бы хотела рассказать еще Орису, но гном усердно избегал меня, а идти к нему домой с риском нарваться на Усыра я остерегалась.

Тетушка узнала, что я ночевала в мастерской. Бранилась, конечно. Но она давно уже, кажется, смирилась с моим непослушным нравом и лишь радовалась тому, что я в порядке, что со мной ничего дурного не произошло.

Постепенно мастерская обзавелась и кусочками ткани, которые требуются для полировки взамен тех, что пришли в негодность от времени, и большой меховой подстилкой, которую принесла не я. Думаю, это тетушка позаботилась, чтобы мне больше не пришлось ночевать на голой земле, взбреди мне это снова в голову.

Как-то так вышло, что в мастерской я стала проводить почти весь день, забывая даже поесть порой. Но я не проводила время в этом священном для меня месте в праздности, я все же решилась попробовать.

Мои руки творили что-то такое, что разум осознать был не в силах.

И примерно за две седмицы, к самой отправке в Элесвар я закончила то, над чем так усердно трудилась.