Книга Катнора. Сердце двух миров, страница 73 – Ольга Кобзева

Баню топили каждый день, я тоже стала туда ходить ежедневно, а мои добровольные стражи следом. Поначалу я оставляла их у входа, но впоследствии стала брать внутрь, иначе волкодавы попросту никого больше не пускали.

Другие посетители в этот момент обычно подтягивали ноги повыше, забирались на самые высокие лавки или пытались выскользнуть из бани незамеченными грозными стражами. На уговоры четырнадцатилетней человеческой девочки, что Лар и Риш никого не тронут, гномы внимания обращали мало, что, впрочем, ожидаемо.

Не сразу, но дней через шесть-семь гномы привыкли к мохнатым посетителям и перестали так сильно на них реагировать. А я думала, как быть, когда мне придет время возвращаться в Академию. Что делать с волкодавами в тот период?

Я торопилась закончить брошь за эти каникулы. Не раз пожалела, что взялась за слишком сложную работу, но и бросить уже не могла. С сожалением представляла, что придется оставить неоконченную работу и трудилась днями и ночами. Торопилась.

В итоге, завершила я ее даже раньше. До отъезда оставалось больше десяти дней, когда брошь была отполирована, и я наконец-то могла на нее полюбоваться. Грудь снова наполнило знакомое чувство неверия, что это я, мои руки сотворили такую красоту!

Перед глазами проплывали воспоминания об этапах работы. Я не могла толком спать, пока не закончила. Даже общение с Дорой и Готреком не могло отвлечь меня на сто процентов, незавершенная работа свербела в сознании, заставляя искать способы как можно скорее вернуться к ней и продолжить с того места, на котором остановилась.

Когда все пять основных лепестков были готовы, начался самый кропотливый этап - их соединение с центральной частью. Каждый лепесток крепится к оправе рубина в строго определенной точке, все соединения должны были быть абсолютно надежными и незаметными.

Малые лепестки я плела по той же технологии, что и большие, но делала их короче. Их задача - заполнить пространство между основными лепестками и создать эффект пышного, многослойного цветка.

Финальным штрихом было создание застежки. Ею стала небольшая булавка из того же белого золота, которую я припаяла к обратной стороне броши.

Готовая брошь весила не более пятнадцати граммов, но выглядела как произведение искусства, достойное королевской сокровищницы. При движении турмалины переливались всеми оттенками розового, а рубин в центре пульсировал, словно настоящее сердце цветка

Брошь вышла действительно неповторимой. Екатерина Дроздова с гордостью сделала бы ее центром своей коллекции в той, прошлой жизни.

Не могла налюбоваться на свою работу. Рубин в самом сердце цветка неизменно притягивал взгляд. Алый камень размером с мелкую вишневую косточку в драгоценной оправе из переплетенных золотых волокон. Даже не верится, что в отсутствие привычных инструментов я смогла огранить его именно так, как и было задумано.

Я огранила его в форме капли, что придало камню особое сияние - свет, проникающий сквозь грани, играл глубокими красными отблесками, напоминающими пламя в сумерках.

Еще раз придирчиво оглядела пять больших лепестков вокруг центрального рубина, каждый, без ложной скромности, представляет собой отдельное чудо ювелирного искусства.

Лепестки я плела из золотых нитей толщиной не более волоса, сплетенных в технике "рыбья чешуя" - каждое звено цепи формирует небольшую ячейку, в которую вставлен кусочек розового турмалина. Турмалины подбирала так, чтобы они создавали плавный градиент: у основания лепестков камни более нежного розового оттенка, цвет постепенно переходит в насыщенный розовый, а на кончиках лепестков сияют глубокие малиновые турмалины.