Книга Вкусно – Кусь или Попаданка с пирогами, страница 96 – Тиро Томое

Просторный холл порадовал. Мусор и хлам исчезли окончательно, оставив после себя только толстый слой пыли и паутины. Зато окончательно открылись проходы к трём дверям. Две неприметные, практически сливающиеся цветом со стенами, а одна привлекала внимание.

Внушительная, примерно метр в ширину и два в высоту, она торчала тёмным бельмом на фоне серых от грязи и времени стен. Вот в неё я и решила заглянуть.

Дверь отворилась с тяжёлым скрипом. Я осторожно вошла, но дверь распахнула, чтобы она вдруг не захлопнулась. В комнате царил полумрак. Тяжёлые портьеры закрывали единственное окно. Свет сквозь них проходил с превеликим трудом. Воздух в комнате был спёртым, тяжёлым. Неживым.

Я откинула портьеры и толкнула тяжёлую раму, чтобы впустить свет и свежесть. Поднялся столб пыли. Я чихнула. С улицы, словно до поры до времени удерживаемый невидимым барьером, ворвался свежий воздух.

Дышать стало легче.

Я огляделась. Комната когда-то была кабинетом. Вдоль стены тянулся высокий шкаф тёмного дерева, битком набитый какими-то книгами, свитками, бумагами. Практически посредине кабинета стоял массивный стол, заваленный коробочками, обрывками полуистлевших листов, сломанными перьями. Изящная чернильница из какого-то тёмного металла, опустела и поросла пылью. Я заглянула в неё. Оттуда на меня глазел крепенький мохнатый паук, устроивший дом внутри пустой чернильницы.

— Брр! – отшатнулась я. Слишком крупный представитель семейства паукообразных поселился внутри.

Собственно стол, шкаф и толстый пыльный ковёр составляли всё убранство комнаты. Руки чесались порыться в книжных завалах, но пока я не позволила себе этим заняться. Если я туда нырну, то пока день не кончится, не вылезу.

Хотя кабинет обладает большим потенциалом. Нужно навести тут порядок, выгрести столетние залежи пыли и получится отличный кабинет для меня любимой. Можно ещё сюда диван перенести и вуаля – у нас с Алиской будут отдельные комнаты.

С сожалением покинув кабинет, я отправилась проверять оставшиеся двери.

За одной скрывалась каморка для швабр. Маленькая клетушка в полтора метра в ширину и метра три в длину. Маленькая, но богатая на открытия. По стенам были развешаны штук пять швабр, разного размера, мётлы и веники – эти вряд ли подойдут, истлели от времени. Вдоль стен громоздились вёдра и тазы разных размеров. Деревянные кадушки поглядывали на меня поведёнными от старости боками. И конечно полчища пауков, облюбовавшие всё это хозяйство. Куда ж без них, родимых.

За третьей дверью пряталась кладовая, забитая какими-то свёртками, мешочками, баночками-скляночками. Я вытянула ближайший мешочек и потянула завязку, стягивающую горловину. Завязка рассыпалась у меня в руках. Я стряхнула остатки праха и высыпала на ладонь содержимое мешочка. Оттуда вывалилась чёрная пыль со слабым травяным запахом.

— Понятно. Всё истлело. На выброс, — резюмировала я, выкидывая на пол мешочек и отряхивая руки.

Во дворе всё было гораздо лучше. Вынесенный из дома хлам, зятья дона Николо рассортировали в аккуратные кучки. Старые доски, обломки мебели, осколки каких-то сосудов, тряпки и полуистлевшие ковры, поеденные молью. Сегодня обещались вывезти всё на свалку.

Доны во главе с Алиской и Леттой, неплохо очистили часть клумб, выдрали лишнюю траву и проредили загустевшие цветы. Работы предстояло ещё выше крыши, но конец этой мороки уже виднелся.