Книга Адептка второго плана, страница 63 – Надежда Мамаева

Но нет, оказалось, что с лордиком все в порядке. Случайно. Потому как он все же не упустил момент и вроде как случайно, когда я разжала пальцы на его лацкане и отошла на шаг, поинтересовался:

– И зачем ты защищаешь этого бастарда? – А после, словно его осенило, потрясенно добавил: – Вы что, любовники?

Я на это усмехнулась:

– Хуже. Мы – одногруппники. А над боевиками могут издеваться только боевики – и никто больше! Так что в следующий раз, если решишь подставить еще кого-то с нашего факультета, то узнаешь много нового о сплоченности, работе в команде, внезапных атаках, ликвидации противника и зачистке территории после боя.

– Это угроза? – мрачно поинтересовался лорд.

– Нет, это всего лишь учебный план боевого факультета, – елейно отозвалась я.

Аристократ на это что-то прошипел на змеином и предпочел уползти и не связываться с гадами куда крупнее и опаснее, чем он сам. То есть мной и Ранских.

А я, рыжий и молчание между нами остались.

Адепт внимательно, испытующе и как-то совершенно по-новому смотрел на меня, а потом, сглотнув, произнес:

– Я никогда не думал, что меня будет защищать девушка, да еще вот так… – выдохнул он. – Он же мог тебя убить! И я бы не успел даже щит выставить.

– Но не убил же. Испугался, – я беззаботно махнула рукой.

– А если бы… – не отступал Ранских.

– Того, кто не испугался бы, я не стала бы шантажировать, – отозвалась я и, глянув в сторону башни с хроносами, которая была видна почти из любой точки академии, добавила: – А вот чего боюсь я – это опоздать на занятия.

Судя по тому, как вскинулся одногруппник – для него это была тоже угроза посерьезнее всяких там лордов-провокаторов, так что мы, не сговариваясь, ринулись через кусты напролом к знаниям. Но если рыжий сразу рванул к учебному корпусу, то я – сначала в общежитие, где оставила сумку с учебниками, листами для лекций и Вильдой.

Вот только если я думала, что забегу быстренько, схвачу в охапку сумку, бабулю и буду такова, то я просчиталась. В комнате меня ждал песец. Совершенно реальный, пушистый, с умными черными глазками-бусинками. Он замер, переступил лапами, будто не веря увиденному, и в следующий миг радостно рванул ко мне, виляя пушистым хвостом. Так, словно я была его хозяйкой. Или… я ей и была?

Но, не добежав пары шагов, зверек внезапно остановился. Мордочка его сморщилась. Ноздри расширились, уши прижались. Он сделал шаг назад, потом еще один, кружа на месте, будто не понимал, что происходит. Его черный нос вздрагивал.

– Кто ты такой?.. – прошептала я, замерев.

Вильда, наворачивавшая круги вокруг котомки со своим прахом, что лежала на столе, досадливо фыркнула:

– Енот, не видишь, что ли.

– Белый? – удивилась я.

– Наверняка не белый, а поседевший от жизни в академии, – возразила призрачная и возмущенно добавила: – Ты зачем окно открытым оставила?

– Хотела свежий воздух в комнату запустить.

– А запустила свежего енота! И он, между прочим, чуть не похоронил твою бабулю второй раз, когда разрыл твою сумку и нашел там мой прах!

Зверек издал тихий, почти вопросительный звук – не лай, не вой, а что-то среднее, словно говоря: никого я не хоронил! Это поклеп! И снова подошел ко мне ближе, осторожно, как к опасному хищнику. Потом вдруг резко прыгнул назад, ударившись спиной о ножку кровати. Его глаза расширились – в них плескалось недоумение.