Книга Невольница его величества, страница 13 – Татьяна Зинина

Вот так я сам загнал себя в ловушку. Но даже сейчас, оглядываясь назад, ни о чём не жалел. Без помощи ведьм от моей страны нечего бы не осталось, а без того неприятного пункта в мирном договоре Гервин наотрез отказывался его подписывать.

Тогда я согласился на это условие, решил, что выкручусь, ведь выход обязательно должен быть. Он и нашёлся, да только теперь мне предстояло за очень короткий срок найти загадочную айвирку, предназначенную мне чуть ли не Отцом Защитником и Девой Заступницей. Тогда и ведьмы смирятся с таким выбором.

Насколько всё стало бы проще, если бы айвирки могли быть ведьмами. Увы, магия айвов никак не сочеталась с ведической. Тут даже искать не стоит.

Эниремия медленно поднялась с кресла, отнесла малышку в детскую и, прикрыв дверь, вернулась ко мне.

– У вас с Маром замечательная дочь, настоящая красавица, – сказал я сестре.

Эни улыбнулась.

– Мар говорит, что она – моя копия, такая же светленькая и хрупкая, – ответила сестра. – А мне кажется, у нашей малышки его глаза.

– Мне нравится её имя. Альвиния.

– Мы зовём её Альва, – Эниремия забралась в кресло с ногами. – Жаль, что ты пришёл, когда она засыпала. Знаешь, я даже не представляю тебя с ребёнком на руках, хотелось бы посмотреть на это.

– Не думаю, Эни, что мне стоит доверять такую малышку. Даже на пару минут, – я покачал головой.

– Уверена, Хельм, однажды из тебя получится хороший отец, – проговорила она и, опустив взгляд, добавила: – Уж точно лучше, чем наш.

Я отвернулся к панорамному окну, выходящему на дворцовый парк, и промолчал. Увы, ответить мне было нечего. Наш отец, ныне покойный король Вергонии, поступил с мамой ужасно, а с Эниремией едва ли не хуже. Из-за его отвращения к айвирцам наша страна почти перестала существовать.

Я ненавидел его… но в чём-то понимал. Всю свою жизнь я пытался найти ему оправдание, а если не находил, то придумывал. А однажды поймал себя на том, что сам становлюсь таким же, как он. Только хуже в тысячи раз.

Он пытался перекроить жизнь своей дочери ради того, что считал для неё правильным, а я играл жизнью Эниремии ради победы в войне. Хотя ради этой победы я сотворил невозможное, немыслимое… то, за что меня в Айвирии считают настоящим чудовищем.

– А я знала, что ты сегодня придёшь, – проговорила сестра, подарив мне тёплый взгляд и мягкую улыбку. – Чувствовала.

– Как поживает твой дар предвидения? – поинтересовался я, откинувшись на спинку кресла.

– Всё чаще получается заставить его работать по моему желанию. Но спонтанные видения всё равно происходят часто. Кстати, – Эни села ровнее, а в её глазах засияли хитринки. – Вчера вечером я видела интереснейшую картину. Хельм, ты говорил с девушкой, она высказывала тебе много грубых и даже обидных вещей, а потом и вовсе от души треснула по лицу. И, знаешь, что самое поразительное? Ты ей это позволил. Принял и слова, и удар, хотя… знаешь, даже я не рискнула бы отвесить тебе пощёчину.

Я фыркнул.

Помню, как-то в юности меня ударил отец. Именно так, ладонью по лицу. Решил наказать за дерзость и напомнить, где моё место. Это был первый и единственный раз, когда я стерпел подобное, и больше никогда и никому не позволял поднимать на меня руку, а на удар всегда отвечал ударом.

Ни одна девушка не смогла бы треснуть меня по щеке, я бы остановил её, перехватил запястье, даже если бы находился на последнем издыхании. Потому меня особенно удивило видение Эниремии.