Книга Невольница его величества, страница 35 – Татьяна Зинина

Приговор я изучил внимательно, перечитал дважды. Когда в первый раз увидел фразы «признаётся виновной» и «приговаривается к казни», в моей давно очерствевшей душе что-то треснуло. И только осознание того, что Эбелин сейчас жива, позволило читать дальше. Наказание ей смягчили, заменив тремя годами рабства. Судя по датам, прошёл уже почти год.

Теперь стало ясно, почему именно меня она считает виноватым в её аресте. По сути, так и есть. Тут не возразишь.

Мучила ли меня совесть? Хм. Нет. Муки совести – это сожаление о сделанном, а я не мог сказать, что сожалею. Если бы вдруг вернулся назад, всё равно поступил бы так же. Не стал бы травить ту, что помогала мне, искренне беспокоилась. Забрать её с собой я бы тоже не смог. Да и куда? Зачем? Использовать вместо дочки целителя кого-то другого? Так никто иной для моего плана не подходил.

Нет, тогда на карте стояли судьба и будущее Вергонии. За свою страну я был готов отдать что угодно, включая собственную жизнь. Играл по-крупному, рисковал всем, и у меня тогда уже не осталось возможности повернуть назад.

Зато сейчас мне вполне по силам если не изменить положение Эбелин, то хотя бы сделать её жизнь не такой беспросветной. Сам бы выкупил девочку, если бы это было возможно, но законы Айвирии запрещают продажу рабов жителям других стран. Значит, придётся действовать иначе.

Я написал Мару ответ, вышел в коридор и вручил послание дежурившему у моей двери охраннику. Тот принял и пообещал утром передать его высочеству.

Впрочем, не сомневаюсь, что сначала письмо попадёт к старшему из айвирских принцев. Как он поступит? Тут несложно предугадать. Вероятнее всего, выкупит Эби сам, лишь бы она не досталась мне. К тому же, он и так уже поучаствовал в её судьбе, разрешив учиться в академии, так что следующий его шаг вполне предсказуем. Обижать Эбелин он не станет – при всей своей напускной жестокости Гервин часто проявляет мягкость. Поэтому за судьбу девочки можно больше не переживать.

По правде говоря, я совсем забыл, как выглядела та целительница, которую мне пришлось использовать при побеге из за́мка Айнс. Помнил лишь, что она была молоденькой, черноволосой и смотрела на меня с теплом, лёгким страхом и явным интересом. Хотя я тогда чувствовал себя крайне паршиво, меня почти всё время держали в состоянии целительского сна. Не знаю, сколько дней это продолжалось, но когда в моей голове окончательно прояснилось, я первым делом послал зов своим ребятам, которые ждали сигнала неподалёку от замка.

Почувствовав их слабый ответ, сразу попытался настроиться на юную целительницу. Мысленно звал её, просил прийти, умолял о помощи – для такого колдовства почти не требовалось внешних энергий, только собственный внутренний резерв, который полностью не закрыть никаким ошейником. И девушка откликнулась, почувствовала мой посыл – для этого её симпатии ко мне оказалось вполне достаточно. Ну, а провернуть остальное оказалось уже несложно.

Тогда, идя по коридорам замка, я отправлял в каждого встречного слабое сонное заклинание, чтобы никто не поднял шум раньше времени. Это безобидное колдовство, которым можно было бы и ограничиться, но… цель моего пленения заключалась не в этом. Я ведь специально тогда подставился под клинок Анмара, просчитал, как он поступит дальше, и добился, чего хотел.