Книга Взрывные дела Твайлы и Фрэнка, страница 158 – Меган Баннен

Он расслабил плечи, будто снял тяжелый груз.

– Я люблю тебя. Я люблю тебя, тело и душу. Я любил тебя много лет, но знал – или думал, – что не смогу соревноваться с мужчиной, который умер тринадцать лет назад. И знаешь что? Это я мог пережить. Я и так уже всрал собственный брак и не собирался рисковать тем, что у нас было – и есть, – ради хрупкой вероятности чего-то большего. Потому что нам и так хорошо, просто отлично. Я ничего не говорил, у меня и так была ты, сейчас и завтра – и мне этого хватало. Но потом ты начала встречаться с этим буржуем с материка в шортиках и гольфах, и я понял – погодите, не сказать чтобы ты не хотела встречаться ни с кем; значит, ты не хочешь именно меня.

– Фрэнк…

– Дай договорю. Пожалуйста.

Все в Твайле восставало против, но она не открывала рот.

– Вечером после свадьбы, когда мы… Ты сказала, что это была ошибка. И если ты так решила, то так оно и есть, не важно, как бы мне хотелось, чтобы было наоборот. Ну, Твайла, не могу же я болтаться рядом, считаясь твоей ошибкой. Может, этот тип, Пероу, и не тот самый, но рано или поздно ты встретишь хорошего человека, а я не выдержу смотреть, как ты влюбляешься в кого-то еще. Так что тем вечером я подошел к Магуайр и сказал, что ухожу из маршалов, чего мне не следовало делать – не в тех обстоятельствах. И мне нужно было сказать тебе об этом сразу после. Уж этого ты заслуживала. Так что да. Прости меня.

– Извиняться не за что, но извинения приняты. Уже можно говорить?

– Погоди.

Твайла с досадой фыркнула.

– Пожалуйста?

Когда он наконец даст ей слово, она просто завопит, вместо того чтобы сказать: «Я тебя люблю». Она кивнула и махнула рукой, чтобы продолжал.

– Тем утром я проснулся раньше тебя. Я знал, что ты расстроишься, проснувшись в моих объятиях, а я не вынес бы твоего раскаяния. Но я хочу, чтобы ты знала: в моем случае секс с тобой – ни в коем случае не ошибка. Мне не жаль, я не раскаиваюсь.

Твайла умоляюще сложила ладони перед собой.

– Пожалуйста, ну пожалуйста, ради Матери Горестей, можно мне кое-что сказать?

– Да. Нет. Погоди, еще одно.

– Уф!

– Ты никогда не была для меня стулом и никогда не станешь.

Все нетерпение Твайлы испарилось, и она взволнованно стиснула рулон бинта.

– Это самое романтичное, что мне говорили.

– Ну что ж, как-то грустно.

– Уже можно сказать?

Фрэнк тяжело вздохнул и кивнул.

Твайла поцеловала его – мягко, нежно поцеловала в здоровый краешек губ, потом еще и еще. Он коснулся ее лица, и ей было очень приятно, что он делает так во время поцелуя. Она нечаянно задела больное место, как ни старалась, и он вздрогнул. Твайла отстранилась и погладила его по щеке.

– Если ты так представляешь себе разговоры, то можешь говорить со мной, когда только захочется, – сказал Фрэнк.

– Вот как я представляю себе разговоры. – Твайла прижала руку к сердцу. – Ты – не ошибка. Ты – лучший друг, который у меня был и будет, и я люблю тебя не только как друга, а в романтическом, страстном смысле, как вторую половинку. Ну вот я и сказала это вслух. Прости, что до меня так долго доходило, чего я хочу. Оказывается, все это время я хотела только тебя.

– Извиняться не за что, но извинения приняты. – Он взял ее руки и склонился, пока не коснулся ее лбом, и Твайла разрешила себе понежиться в этом чудесном новом ощущении, в том, чем они стали и чем останутся, если Дедушка Кость, Привратник и Мертвое Море решат подержать их на земле подольше.