Книга Амхельн. Под знаком орла, страница 78 – Майя Олав Глакс

Вот только теперь Джен не видела в этом никакого смысла. Да, шаги за дверью послышались впервые за пару дней, что и пробудило ее от легкой дремы. Теперь ни что не могло побудить беглую инфанту куда-то бежать и что-то делать. Ни старые обещания, не опостылевший страх перед будущим, ни даже собственный голод. Разве что самая могущественная некромантка Вусмиора не могла позволить себе ходить под себя, поэтому время от времени заставляла себя нехотя подняться с кровати и с пустым взглядом сходить в заднюю комнату.

К еде, любезно оставленной Арнлейвом в холодильном шкафу возле входной двери, Дженнифер ни разу не притронулась. Быть может, если ей повезет, когда Эгго вспомнит о ней в очередной раз, Джен уже умрет от голода? Хотя от этих мыслей Эфрейн чувствовала себя еще более жалко. Если бы у нее осталась хоть толика прежней храбрости, то она нашла бы более действенный способ покончить с собой. Да, на окнах теперь решетки, но все равно можно было что-то придумать. По факту же Джен покорно ожидала, когда новый хозяин захочет снова поиграть с ней.

Каким же жестоким порой бывает разочарование в самой себе. Эфрейн всегда считала себя человеком, которого трудно понять. Да, можно узнать причины ее поступков и поведения, попытаться примерить на себя ее шкуру в попытке почувствовать, каково быть опальной инфантой из Мармиати-Ай, но Джен была уверена, что никто не способен ощутить глубину пережитой ею боли. Боли, которая изменила ее, сперва сломала, а потом закалила. И, само собой, на понимание всего этого не способен такой выродок, как Арнлейв.

Но именно Эгго смог разложить ее сложность на элементарные составляющие, понять, что важно, а что нет, упростить всю ее сущность до одной ключевой детали, без которой Дженнифер Эфрейн — никто, пустышка, безвольная кукла. Все эти годы она закрывала глаза на прозвища и оскорбления, которыми ее заклеймили. Отцеубийца, предательница, психопатка… все это имело значение и оправдывалось жаждой мести, владевшей Джен. Все, чем, по сути, являлась Эфрейн — это мстительницей, и стоило ей только дать возможность для удара и тем самым лишить того, чего она так яростно желала, от Дженнифер сразу ничего не останется, кроме пустой бесхарактерной оболочки.

Где-то в глубине души Джен сама об этом догадывалась, но всегда считала, что она или исполнит свою месть и будет ликовать над растерзанным трупом Арнлейва, или попросту сдохнет на этой опустошительной дороге, не имея уже больше возможности мучиться угрызениями совести. Но Арнлейва читал ее, как открытую книгу, и оказался способен дать ей, что она так желала, правда, без перспективы быть бездыханным трупом.

Теперь Эфрейн понимала, как глупо и бессмысленно было все, чем она жила годы после гибели Ника. И как бессмысленно сейчас все, что будет дальше. Арнлейв Эгго — бессмертный ублюдок, которого не брала ни скверна, ни холодная сталь. Он обращался с эфиром, как ему угодно, и нет силы, способной его остановить. Ей ни за что не выбраться из его плена, а все, кто попытаются ей помочь, закончат также, как Джоан и Квентин, которых, скорее всего, уже нет в живых.

Поэтому, когда следом за шагами послышался скрежет кристалла о замочную скважину, Дженнифер так и осталась лежать на кровати, не подавая признаков жизни, кроме открытых, едва моргающих глаз.