Книга Офень флая федьма, страница 42 – Елена Амеличева

Завитки да ромбики, черное с серебром, алый отсвет. Как сейчас помню тот рисунок — ведьмовской. Душой клянусь, ворожейский он был! Ни разу не демонический. Чистый, безжалостный, вложенный на убийство. Равнодушный, будто механический, мощный, безжалостный к тем, чьи судьбы, жизни и здоровье корежил почем зря. И тем особенно страшный.

От ужаса открыла глаза. Моргнула — все исчезло. Потянулась дрожащей рукой к пациенту, заклинание трясущимися губами произнесла, и…

Рядом возникли демонические руны, дышащие огнем. Смертоубийственная сетка. Ни следа от ведьмовского плетения. Как же так? Почудилось?

Несколько дней успокаивала себя этим словом. А потом не выдержала и начала свое «расследование». И чем дальше в лес, как говорила моя незабвенная бабуля, тем толще были медведи. Все чаще я задумывалась над тем, чтобы прекратить все. Уж больно опасное дело затеяла. Влезла в такую переделку, что могла стоить жизни. Но как забыть о том, что всех демонов, получается, заклеймили врагами ошибочно, обвинив их в наведении смертоносной лихоманки на ведьм? Или, что и того хуже, нарочно?..

Вздохнув, я взяла тетрадь, куда записывала результаты. Внешне она выглядела как обычный гримуар с рецептами моих снадобий и прочего ворожейского арсенала. Лишь капелька крови в определенное место превращала книгу в то, чем она являлась на самом деле.

Кольнула булавкой палец, прижала его к алому глазу ворона на обложке и села за столик, прихватив с собой пузырьки и колбочки. Так, на чем я в последний раз остановилась? Тетрадь послушно зашелестела желтоватыми листами и раскрылась на нужном месте.

— Спасибо, хороший мой, — шепнула ему и пробежала глазами по строчкам.

Восстановление того плетения давалось мне тяжело. Словно на ощупь продвигаясь в темноте, терпеливо, кропотливо воссоздавала завиток за завитком, ухая в это бездну своей энергии и надеясь, что через полную цепочку выйду на создателя.

А что потом? Вот об этом даже думать не хотелось. Но рано или поздно придется.

Время пролетело незаметно. Скоро уже обед. Я размяла затекшую шею, выпила бодрящую настойку, чтобы восстановить потраченную энергию, убрала свои тайные изыскания в стеллаж, скрыла его от посторонних глаз и подошла к окну. За ним царила уже привычная идиллия.

Солнышко мягко раскинуло послеобеденную вуаль. Разомлевшие птички сонно подчирикивали на ветках. Я тоже разомлела, глядя на Эзру, что с голым торсом мастерил посреди лужайки стулья и столы для таверны. Сам вызвался. Сказал, что то старье, что у нас стоит, уж разваливается. Спорить не стала, выдав ему карт-бланш. Теперь демон работал в поте лица, выпиливая, выстругивая и вгоняя гвозди в податливую деревянную плоть. И так ладно у него это выходило, что не залюбоваться не имелось ни малейшей возможности.

Да и как тут глаза отвести, когда вся кожа мужчины лоснилась, переливалась светло-золотистым загаром, нахально так, будто бахвалилась, зазывала, заманивала — сама зная, как хорош ее хозяин. А движения плавные, сильные, размеренные. Музыка просто да танец — в одном. И все у него в руках ладилось. Дощечка к дощечке, гвоздик, шлифовка — и стул готов, приступаем к изготовлению следующего.

Ох, залипла, как оса на варенье! Покраснела, осознав, но взгляд не отвела. Да и не одна получала эстетическое удовольствие. Вон, бабульки-то мои болезные тоже вылезли из лазарета. Под предлогом, что на солнышке погреться старым костям пользительно, разумеется. Ну, и из-за того, что козел, муженек мой бывший, так насмердел, что палату проветривать целый день нужно.