Книга Психолога вызывали?, страница 84 – Елена Саттэр

Слышу, дверь распахнулась. Собака залаяла совсем рядом. Клекот со мной развернулся, меня на самый край поставил.

— Остановись! — кричит принц.

Смотрю, Джарлетт застыл как каменный, в метрах пяти от нас. Глаза только сверкают. А герцог как смехом гомерическим разразился, актеришко недоделанный, и меня отпустил. Балансировала я на краю, как канатоходка, но сила тяжести оказалась сильнее моих изгибаний. И падая вниз, я, как в замедленной съёмке, увидела превращающегося в дракона Джарлетта, в прыжке вспоровшего когтистой лапой безумного герцога и нырнувшего за мной вниз.

Лечу я, ногами дрыгаю. Волосы развеваются. Романтично, наверное. В свете мириадов звёзд к грешной земле летела прекрасная невинная девушка с русыми волосами, которые в свете луны блестящим облаком окутывают её спортивную фигурку, и орала благим матом.

Дракон успел схватить меня в последний момент, когда я уже почувствовала совсем рядом запах ночных цветов, и, раздирая о ветки деревьев свои кожистые крылья, взмыл в небо, к тем самым пресловутым звёздам. От перегрузок и пережитого ужаса я просто отключилась.

Очнулась я от света фонаря, лупившего мне по глазам даже сквозь закрытые веки. Приоткрыв глаза, я обнаружила, что лежу на чём-то твёрдом и холодном, а надо мной нависла круглая луна.

Последнее, что я помнила — это лапы дракона. Где он, кстати? Что-то тёплое грело мой правый бок. Я повернула голову. Принц с закрытыми глазами лежал рядом. Я присела и огляделась. Узкая плоская площадка на вершине горы среди горного массива. Куда нас занесло?

— Джарлетт, — дотронулась я до него легонько. Принц не двигался. Помер? Я приложила ухо к его груди. Нет. — Я выдохнула. — Дышит. Я опять толкнула его. Вставай, родимый, я понятия не имею, где мы и как тебя спускать отсюда вниз. Я ущипнула его за щеку. Тишина. Разорванная на груди рубашка оголила его мускулистый торс. Я вспомнила, как отпихнула его в библиотеке. Жалко, конечно, что он не в виде дракона здесь валяется пузом кверху. Столько замечательного можно было бы разглядеть, да еще при таком мощном освещении.

Я наклонилась к его лицу и, пользуясь его полной беспомощностью, разглядывала его, потом провела пальцем по носу, скулам и губам. Мои волосы волной упали ему на лицо. Один волосок ветром залетел в ноздрю, и он оглушительно чихнул, но глаза так и не открыл.

Я пощекотала своей прядкой его нос:

— Ты притворяешься. И уже пришел в себя.

— Неправда ваша, я без сознания, тяжело ранен и вообще умираю. И одна глупая девчонка, которую за какой-то надобностью понесло на крышу с убивцем, это не понимает. И даже спасибо не сказала.

Я тихо засмеялась:

— Спасибо за то, что ты меня поймал, — и опять пощекотала прядкой его губы. — Ну как? Ты оживаешь?

— Нет, — помотал головой принц, — только поцелуй истинной любви сможет излечить мои раны и вернуть волю к жизни.

Я чмокнула его в щеку.

Джарлетт приоткрыл один глаз и с укоризной сказал:

— Ника, тебе не стыдно? Ты с Хреновым за пару гвоздичек целоваться в губы собиралась, а меня за спасение в щечку губами ткнула.

И он опять закрыл глаз и вытянул губы трубочкой.

Да гори оно все голубым пламенем Газпрома, и я прильнула к нему, как будто первую помощь при остановке дыхания оказывала. Голова закружилась. Сильные руки обхватили меня. Как-то быстро и пуговички на моей рубашке расстегнулись, и брюки с него как заговоренные сами сползли. Вот есть чудеса на свете. И что мы там только не творили, всю камасутру в действо притворили, и камень не такой уж и холодный оказался, а раскалился как печка. Угомонились мы только к рассвету, когда солнце начало подрумянивать щеки ночному небу. Я лежала, закинув на него ногу, и выводила пальцем замысловатые узоры на его груди. Как дорвавшаяся до сметаны кошка, я только не урчала от удовольствия.