Книга Потерянная душа, страница 30 – Марина Ефиминюк

— Здравствуйте. Я могу вам что-нибудь предложить?

— Эспрессо, пожалуйста, — назвала Настя единственный вид кофе, указанный в списке разрешенных продуктов. Внутри боролось нестерпимое желание выяснить, как часто, а главное с кем именно, раньше она приходила в кофейню, но подобные расспросы, наверняка бы, выставили ее абсолютно чокнутой.

Администратор ушла. Оставшись в одиночестве, Анастасия украдкой оглядела зал еще раз. Взгляд остановился на полках с книгами. Ноги сами понесли к одному из стеллажей. Видимо, сработала пресловутая мышечная память.

«Сонеты Шекспира» в мягкой обложке стояли на прежнем месте. Наверное, классика не пользовалась популярностью у читателей импровизированной библиотеки, и за прошедшие месяцы покет никто не стащил. С волнением девушка вытащила практически новенькую книгу, которую когда-то читал он.

Сама не зная, что именно рассчитывает найти, она вернулась за столик и уже собралась хорошенько перетряхнуть книгу, как краснеющая от смущения официантка поставила чашку двойного эспрессо.

— За счет заведения.

— Спасибо, — кивнула Настя, принимая щедрость администрации, и сделала вид, что читает Шекспира.

— Анастасия, простите.

Настя подняла голову и изогнула брови, сгорая от нетерпения, остаться в одиночестве и проверить книгу страницу за страницей.

— А можно мне автограф? — От волнения у работницы дрожали руки.

Певица приготовилась вежливо отказаться от автографсессии, как заметила, что взгляды всех посетителей и даже баристы обращены к ней. В незнакомых лицах светились жадная надежда и немного любопытства, не агрессивного — наивного, возникающего в те моменты, когда становится ясно, что знаменитость является обычным человеком. Она сидит за соседним столиком, пьет кофе и читает книгу. Как все… сейчас она похожа на всех остальных.

— Конечно. — Настя заставила себя улыбнуться и взяла протянутый блокнот. Она быстро глянула на имя работницы, написанное на табличке.

— Я ваша большая поклонница!

— Спасибо. — С трудом удерживая на лице милую улыбку, певица поставила быстрый, летящий росчерк.

— Вы любите Шекспира? — не унималась официантка, вероятно, решившая поболтать со знаменитостью. Она просто не знала, что Анастасия Соловей уже являлась отставной звездой.

— Ненавижу, — честно призналась та. Певица понимала, что грубит, но желание остаться с книгой из прошлого тет-а-тет возобладало над хорошими манерами.

Когда девушка, наконец, вернулась к своим обязанностям. Настя медленно, страница за страницей стала просматривать сонеты. Некоторые строчки были подчеркнуты черной тушью. Она перелистывала книгу в поисках любого привета из прошлого. И тут на полях увидела несколько строк, написанных ее собственной рукой.

«Любовь умирает и навсегда уходит на небеса вместе с человеком».

Сообщение было датировано прошлым июлем, а ниже имелась приписка, оставленная другим почерком, вероятно, принадлежавшим мужчине:

«Ты оказалась права. Будь счастлива на своих небесах и прости меня, если сможешь».

При виде даты у девушки сжалось сердце. Бывший возлюбленный оставил запись за несколько дней до того, как Настасья едва не погибла от анафилактического шока, выпив запрещенный аллергикам препарат. Он, чьего лица певица не видела в картинах из прошлого, а в настоящем не могла вспомнить, возможно, знал, что в тот вечер ей было не суждено сойти со сцены!