Книга Потерянная душа, страница 98 – Марина Ефиминюк

— Когда люди режут себе вены — это называется суицид. Разве ты не сама себя порезала?!

Певица промолчала. Могла ли она рассказать своей сестре о том, какая чертовщина происходила в ее жизни?

Не дождавшись ответа, Катя горько усмехнулась. Она перевела дыхание, вероятно, пытаясь сдержать слезы, а потом произнесла уже выдержанным тоном:

— Давай промоем рану, и я попробую сделать повязку. Надеюсь, что кровь не будет так хлестать.

Она выключила кипяток, и намочила полотенце ледяной водой. Протянув руку, Настя позволила сестре промокнуть рану. Движение вынужденной медсестры оказались неуклюжими и неумелыми. Любое касание грубой ткани отзывалось в порезанной руке невыносимым жжением. Настя прикусила губу, чтобы не стонать от боли.

— Можешь поаккуратнее? — не выдержав, промычала девушка.

— Считай, что это расплата за глупость, — хмуро отозвалась сестра, окончательно перестав деликатничать. — Слава богу, ты одумалась, прежде чем превратила собственную руку в кровавое месиво!

— Как ты здесь очутилась? — следя за тем, как Катерина сует под кран чистую маховую салфетку, спросила израненная хозяйка дома.

— После того, как ты мне позвонила…

— Когда я тебе звонила? — опешила Настя.

— Минут сорок назад, — озадачилась сестра. — Разве ты не помнишь?

Девушка покачала головой и спросила:

— Я хотела, чтобы ты приехала?

Получалось, что захватчица все-таки решила подстраховаться и вызывала помощь.

— Нет, ты несла какую-то чушь, что пытаешься вернуться, но никак не можешь, и что сегодня сделаешь последнюю попытку. В общем, я на всякий случай решила проверить тебя, а тут такое…

Она вдруг всхлипнула, но точно бы испугалась собственных слез и, прижав ко рту ладонь, проглотила рыдания. Постояв некоторое время в молчании, она закрыла кран и объявила:

— Я принесу аптечку.

Оставшись в одиночестве, Настя вдруг почувствовала, как ее отпускает нервное возбуждение. Воспоминание и реальность сплелись в один ужасный сон, который никак не хотел заканчиваться. Перед глазами по-прежнему стояла картина ванной, наполненной кровавой водой, темной, почти черной. Ощущая дурноту, певица опустилась за закрытую крышку унитаза. Девушку затрясло

Катя вернулась, держа в руках коробку с домашней аптечкой

— Надо обработать перекисью водорода.

Короткая пауза позволила старшей сестре вернуть самообладание. Она снова выглядела деловитой и сдержанной. С непроницаемым выражением лица помощница вытащила коричневый бутылек и, вытянув зубами пробку, намочила ватный шарик.

Настя едва не взывала, когда кожу обожгло перекисью. От боли потемнело в глазах. Обработав рану и заклеив ее полосками пластыря, помощница принялась накладывать повязку. Следя за дрожащими перепачканными кровью руками сестры, Настя тихо просила:

— В прошлый раз мне помогла ты? Когда тот человек порезал себя вены, ты помогала его откачивать?

— Ты про что сейчас говоришь? — опешила Катерина.

— Мужчина, в которого я была влюблена, пытался покончить с собой. Там вся ванная была в крови, и музыка играла…

— Настя, — присев на корточки рядом с певицей, сестра заглянула той в глаза, — такого никогда не было.

— Не притворяйся удивленной и не ври мне, — прошептала певица. — Я его вспоминала. Он громил мою квартиру и грозил самоубийством.

— Даниил?! — в голосе Катерины прозвучало изумление. — Этот мальчик никогда бы не причинил себе вред! Он слишком влюблен в себя, чтобы хвататься за бритву!