Книга Муж на сдачу, или Попаданка требует развода, страница 31 – Сусанна Ткаченко

А тут посреди дороги, растянувшись во всю длину, лежал рыжий в белую полоску огромный кот с роскошными кисточками на больших ушах. Настоящий мейн-кун! Чистокровный! Но Моте, разумеется, на его родословную было глубоко начхать. Она уже прижала уши к голове, выгнула спину дугой, распушила хвост до невероятных размеров и… почернела вся, как уголь.

— Это у неё рабочая форма, — поспешно пояснила я вставшему рядом со мной бледному Инесу. — Она её «надевает», чтобы белую шерсть кровью не испачкать.

И тут же кинулась между детьми Мау, раскинув руки во избежание кровопролития и крутя головой то в сторону Моти, то в сторону кошака.

— Матильда, дорогая, держи себя в руках! — взмолилась.

Рыжий кот медленно приоткрыл один глаз — огромный, янтарный — и уставился на нас с ленивым любопытством, будто наблюдал за забавным спектаклем.

— Отойди, Лана! — зашипела Мотя, чёрная шерсть на её холке стояла дыбом. — Хочу пару раз пройтись когтями по наглой рыжей морде! Разлёгся тут! Самый любимый сын Мау, что ли⁈ — Её голос достиг таких высоких нот, что у меня зазвенело в ушах.

А зрителей у этого неожиданного шоу прибавлялось с каждой секундой. Скороезды один за другим тормозили, и любопытные зеваки высыпали на дорогу, образуя плотное полукольцо. Мне только за голову хвататься оставалось. Что делать? Взять в вагоне одеяло, накинуть его на Мотю, замотать и унести, как в ветклинике на прививке делала — не вариант! За такое вольное обращение с кошкой тут, пожалуй, могут и казнить! Стоять в стороне и наблюдать за дракой? Я не смогу!

Ситуацию спас кот. Он грациозно поднялся на лапы, потянулся, выгнув спину дугой, и промурлыкал глубоким бархатным голосом:

— Нравишься ты мне, горячая киска. И человек у тебя интересный. С вами прокачусь, куда бы вы там ни ехали.

Он невозмутимо прошёл мимо ошеломлённой толпы, запрыгнул в наш скороезд — только его пушистый хвост гордо взметнулся вверх — и оставил зевак хлопать глазами. Даже Мотя не сразу пришла в себя от такой наглости — её чёрная шерсть всё ещё топорщилась, а глаза сверкали. А когда мы проследовали за котом, то застали застывшего, словно памятник самому себе, Инеса и по-хозяйски шарившегося в хладохроне пушистого наглеца.

— Что ты с ним сделал⁈ — возмутилась я, напрочь забыв о почтении, которое положено выказывать детям Мау.

— Вот! Я и говорю, что что-то с тобой не так, человек, — повернув ко мне большую голову и вперившись пронзительным жёлтым взглядом, заявил кот. — Ты должна меня бояться и почитать, а ты совсем не испытываешь ко мне благоговения. Из этого я могу сделать два вывода: либо ты не местная, либо у тебя проблемы с головой.

Я упала на сиденье в полной растерянности от его проницательности. А Мотя такого уже вынести не смогла. Она утробно зарычала, прижав уши, стремительно прыгнула коту на спину, впилась зубами в его холку, а когтями в бока. В стороны полетели клочья шерсти. Кот протяжно заорал. Я прикрыла глаза и покачала головой.

— Прекратите немедленно. Давайте спокойно поговорим, — проводя рукой по лицу, сказала устало, особо ни на что не надеясь.

Но меня послушали!

— Ты права. Не время и не место. Ехать надо, мы создали затор, — сказала Мотя, отряхиваясь. Её шерсть постепенно возвращала белый цвет.

— Я вообще-то с добрыми намерениями к вам, дамы. Простите, если это было не заметно. Отвык, — добавил кот и языком пригладил растрепанную Мотей шерсть на боках.