Книга Муж на сдачу, или Попаданка требует развода, страница 44 – Сусанна Ткаченко

— Дорогая, ты глупости говоришь, — сказала я, разминая шею. — Ты у меня самая красивая и самая умная. У тебя идеальный характер, и вообще: любой, у кого есть капля мозгов, сразу выберет тебя, а не каких-то там фиф, у которых одна внешность и ничего за ней нет, — произнесла я нравоучительно и направилась к одной из дверей.

Гардеробная оказалась просторной, с рядами пустых полок. Достала из своего сундука ночную рубашку из тонкого льна и отправилась ко второй двери — в ванную.

— Хорошо тебе говорить, Светочка! — донеслось с кровати. — Тебе новенькое ладненькое тело выдали. А если бы обрекли в старом долгие века жить?

Я пожала плечами, встряхивая рубашку.

— Если бы из моего собственного тела убрали все болячки, считай — молодость вернули, я бы только счастлива была. Это я в восемнадцать смотрелась в зеркало и мечтала о внешности актрисы, а с годами осознала, что свежесть юности и здоровье сами по себе прекрасны. Так что не сомневайся: я бы обрадовалась.

— И даже не расстроилась бы из-за того, что герцог не смотрит на тебя такими же восхищёнными глазами, как сейчас? — не поверила Матильда и продолжила ехидничать.

Я остановилась на пороге ванной и, развернувшись, осуждающе глянула на кошку, скрестив руки на груди.

— Ты хочешь сказать, что Тамерлан смотрит на тебя с безразличием? — спросила, сощурившись. — Мне так не показалось. Он заигрывал с тобой.

— Это потому что я новенькая! Ему просто все старые приелись, — не сдавалась кошка.

Я закатила глаза и, громко хлопнув дверью, отправилась готовиться ко сну. И вот эта вот страдалица собиралась учить меня, как влюбить в себя герцога? А я чуть было ей не поверила.

Вода в кране оказалась тёплой — видимо, тоже магия. Я умылась, чувствуя, как слипаются веки. Всё-таки этот день был слишком насыщенным.

Закончив вечерние процедуры, я переоделась в ночную рубашку и вернулась в спальню. Устроилась на огромной кровати и, укрывшись шёлковым одеялом, закрыла глаза.

— В женщине должна быть загадка, которая делает её особенной, — прошептала я в полумраке спальни. — У нас с тобой, Моть, эта изюминка точно есть. Лично я — бабуля в юном теле, а ты… — я потянулась, чтобы погладить кошку, свернувшуюся на соседней подушке, — ты та, кто не побоялся пойти на жертвы ради любимого человека. Поверь мне на слово — такая широкая душа и глубокая преданность гораздо ценнее любой породистой внешности. Так что спи спокойно, этот Тамик будет за тобой на задних лапках бегать и тапки в зубах приносить.

— А зачем мне тапки? — проворчала Мотя, переворачиваясь на другой бок. — Лучше пусть мышей носит.

— Спи давай, болтушка, — улыбнулась я, чувствуя, как накрывает волна сонливости. — Завтра опять насыщенный день.

И как в воду глядела!

Едва первые лучи солнца заглянули в окно, нас подхватил настоящий водоворот событий. Уже к полудню после бесконечных примерок, укладки и последних наставлений мы с герцогом и Мотей подъезжали к фамильному поместью. Колеса скороезда мягко постукивали по дороге, а в груди неприятно щемило от предвкушения встречи с новыми «родственницами».

— Ваша светлость, тётя Гейл, сёстры, знакомьтесь, — торжественно произнёс герцог, мягко подталкивая меня вперёд в просторную гостиную с высокими потолками. — Это моя жена, герцогиня Телани Карада, и её спутница госпожа Матильда.