Книга Царица барахолки или мой магический сэконд-хэнд, страница 46 – Элла Яковец

Я чуть не бросилась спорить, что ничуточки не устала. И что чем быстрее я приведу тут все в порядок, тем раньше мы сможем начать работать.

Но сама себя остановила.

Что это я, в самом деле?

Куда спешу?

Выдохнула. И позволила Горбуну увести сонную меня в крохотную комнатку-фонарь. Второй этаж был не над всем нашим складом-барахолкой, а только с одного боку. Что-то вроде башенки-пристройки. Там была “квартира” Горбуна на первом этаже, а на втором – маленькая кухня и вот эта самая комнатка. Разглядеть я ее особо не успела, пробормотала что-то вроде “спокойной ночи” и рухнула спать.

Потому что мне, конечно же, только показалось, что я совсем не устала. На контрасте, так сказать. Когда ничего не болит, не побаливает, не скрипит, не щелкает. И энергии через край.

Когда я проснулась, то какое-то время боялась открыть глаза. “А вдруг это все был сон?” – почти с ужасом подумала я. Вдруг никакого барахольщика-Горбуна, головокружительно-красивого и волнующего шерифа, наглого и самовлюбленного князя, милейшего Дария и всего вот этого прочего – не существует? Вдруг это все мне приснилось, когда я легла спать в свой день рождения?

Обычно мне ничего подобного не снится, конечно. Чаще всего мои сны мимолетные и забываются почти сразу, как я просыпаюсь. Ну так, может за всю жизнь десяток более или менее ярких эротических сновидений наберется, но чтобы вот так! Чтобы ультрареализм, когда запахи, звуки, ощущения…

Я поняла, что все еще лежу с закрытыми глазами и боюсь.

“Ну давай, решайся уже!” – подначил меня внутренний голос. И я приоткрыла один глаз.

На стене напротив кровати висел… ну… наверное, это гобелен. Картина, вытканная из ткани. Олень. Похожий висел у бабушки в деревне над кроватью. Только это был ну никак не бабушкин дом.

Я поняла, что перед сном даже не осмотрелась, куда меня привел Горбун. Так что села на кровати и принялась жадно впитывать подробности.

“Чему ты так радуешься? – обреченно вопросил внутренний голос. – Ты же здесь никто! Рабыня у барахольщика, который еще и, кажется, твоих предшественниц убил”.

“И съел, ага”, – огрызнулась я, радостно отмечая, что этот противный внутренний голос стал звучать как-то гораздо менее уверенно.

Комнатка…

Трехгранное окно-фонарь выдавалось над улицей и занимало практически всю переднюю стену. Бледно-лиловая портьера была отдернута, так что мне было видно прохожих, вывеску через улицу и воздушный шар, висящий на веревке в безоблачном небе.

Кровать моя была довольно просторная, я бы сказала, что это она полутороспальная. Вот, кстати, никогда не понимала это вот термина. Полутороспальный – это как? Рассчитанный на полтора человека? А тогда с какой стороны рубить, сверху или снизу? Или повдоль?

Мой молодой энергичный организм напомнил мне, что неплохо бы поесть. А в голове моментально закрутились разнообразные дела, которыми я была намерена сегодня заняться.

И прежде всего – разобрать вещи, которые “остались в живых”. Чтобы прикинуть, какие у нас с Горбуном есть активы.

А еще сегодня Дарий должен уже начать сооружать ширму, так что…

Я вскочила с кровати и принялась натягивать на себя одежду.

Надо же, не помню, как вчера раздевалась. Неужели, меня Горбун укладывал, как ребенка?

От этой мысли почему-то стало стыдно, к щекам и ушам прилила кровь, я крепко зажмурилась.