Книга Тайна крови, страница 45 – Анастасия Смирнова

— Я знаю, это будет нелегко, — продолжил он, глядя мне в глаза. В его взгляде я увидела то, чего никогда не замечала раньше. — Но ты должна быть сильной.

Он развернулся и вышел, оставив меня одну. Его шаги затихли в коридоре, а я осталась стоять, чувствуя, как сердце сжимается в груди. На мгновение я закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. Академия... Это слово звучало как заклинание, как обещание новых возможностей и испытаний, но вместе с тем несло страх и неизвестность.

Я подошла к окну и раздвинула занавески. Солнечные лучи, робко пробивавшиеся сквозь ткань, теперь заливали комнату ярким светом. В саду щебетали птицы, легкий ветерок колыхал ветви деревьев. Этот утренний пейзаж казался символом новой жизни, но тревога не отступала.

Я подошла к столу, взяла глиняную миску с остатками супа. Едкий запах напомнил о вчерашнем дне – таком далеком и одновременно близком. Ополоснув миску в раковине, я постаралась не шуметь. Затем достала из шкафа небольшой чемодан и начала собираться.

Руки дрожали, когда я аккуратно складывала одежду. Я гнала от себя мысли об академии. Там, возможно, ждут новые друзья, знания и раскрытие потенциала. Но я знала и о грядущих трудностях, которые могут оказаться непосильными.

Собрав чемодан, я села на кровать и посмотрела на него. Он казался таким незначительным перед лицом предстоящего. Глубокий вдох. Отец был прав – нужно быть сильной.

Я встала и направилась в ванную. Холодная вода освежила лицо, оставляя влажные дорожки на щеках. В зеркале отразились красные от слез, но решительные глаза.

На улице меня встретил свежий утренний воздух. Солнце уже высоко, его лучи согревали плечи. Я знала, что испытания не за горами, но чувствовала готовность. Академия станет не просто местом учебы, но и путем к себе.

Отец сидел на старой деревянной скамейке, утопая в объятиях сада. Густые кусты роз, словно бархатные стражи, окружали его, источая нежный, сладкий аромат. Он смешивался с запахом свежескошенной травы и влажной земли, создавая неповторимую симфонию лета. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь изумрудную листву, рисовали причудливые узоры на его лице. Седые волосы, словно серебряные нити, трепетали на ветру, а в глазах, глубоких и проницательных, читалась мудрость веков, омраченная легкой тенью грусти. Я подошла неслышно, стараясь не нарушить его умиротворение, и замерла в нескольких шагах, наблюдая.

— Ты знаешь, я и представить не могла, что моя судьба повернется так, — прошептала я, чувствуя, как голос предательски дрожит. — Этот мир, эти силы... И эта кровь дракона.

Отец поднял взгляд, и наши глаза встретились. В его зрачках я увидела отражение собственных тревог и сомнений. Он вздохнул, словно собирая воедино все слова, которые хотел мне сказать.

— Алиеса тебе рассказала? — спросил он наконец, и я осторожно кивнула, не зная, как продолжить этот непростой разговор.

— Да, — прошептала я, опуская взгляд. — Она открыла мне многое, и теперь тревога не отпускает.

Отец внимательно смотрел на меня, пытаясь уловить суть моих переживаний. Он молчал, давая мне время собраться с мыслями, и в этой тишине его присутствие ощущалось особенно весомо.

— Я понимаю твои тревоги, — произнес он, и в его голосе прозвучала теплая нотка. — Знаешь, я никогда не думал, что увижу тебя снова. Ведь когда мы с твоей мамой дали друг другу обещание, я понимал, что она может и воспротивиться ему.