Книга Самая рыжая в Академии драконов, страница 29 – Марина Ефиминюк

К моему искреннему удивлению, Рэдвин посыл понял: поднялся и вышел из читального зала. Дверь тихо закрылась. Однако не прошло десяти секунд, как лежащий на столе связеон басовито загудел и запрыгал между учебниками. В царящей тишине звук показался неприлично громким. Краснея в цвет алой брошки на груди, я схватила артефакт и быстро раскрыла.

— Староста… — кощунственно громко прозвучал из зеркала голос Даррела.

Я захлопнула крышку и, воровато оглядевшись, напоролась на возмущенный взгляд смотрителя. Артефакт загудел уже в руке. Взрываясь от негодования, я поднялась со своего места и зашагала к дверям. Связеон между тем не умолкал ни на секунду, продолжал беспрерывно жужжать, выдавая с головой нарушителя порядка.

При моем появлении Рэдвин отключил новенький «дракос» и с ухмылкой протянул:

— Добро пожаловать в мир обычных студентов.

— Пришла сказать тебе новость! — выпалила я. — Даррел, завтра не наступило! У нас все еще длится сегодня, и я готовлюсь к зачету по алверийскому.

— Как скажешь, — согласился он и на идеальном алверийском, словно являлся носителем языка, проговорил: — Я задолжал тебе старое платье, Воттер.

— Да забудь ты про платье! — взвилась я.

— Прости? — не переходя на эрганский, с нахальной улыбкой уточнил он. — Я не понимаю, что ты говоришь.

Скрипнув зубами, мысленно я досчитала до пяти и перешла на иностранную речь:

— Ты можешь меня оставить в покое до утра? Чисто по-человечески прошу. Мне надо заниматься, Рэдвин.

— Ты уже занимаешься, — заметил он, не перестав изображать подданного Алверии, соседнего с Эрганом королевства. — Кстати, произношение у тебя так себе. И провинциальный акцент.

— Ну спасибо! — оскорбилась я.

— Да пожалуйста, — хмыкнул он. — Я попросил лучшего некроманта бытового факультета воскресить твое платье. Он согласился. У нас двадцать минут забрать труп и доставить к нему.

Откровенно говоря, Даррел нес какую-то страшную чушь, я ничего не понимала. Слова знакомые, а смысл ускользал. Стояла и с улыбкой идиотки кивала на каждую его фразу.

— Ты ничего не поняла, — заключил он.

— Вообще, — согласилась я.

Наверняка со стороны мы напоминали безнадежных психов, напрочь забывших родной язык. Однако с паршивого дракона, хоть горсть чешуи. Не дает готовиться с учебниками, попрактикуюсь в разговорной речи. Пусть потерпит мой провинциальный акцент.

— Люциана с бытового факультета знаешь? — спросил Рэдвин.

— Нет, — покачала я головой. — Мы не знакомы.

— Но ты о нем слышала?

— Рэдвин, я не сидела последние пять лет в нижней чаше Разлома, — проворчала я на эрганском, но тут же опомнилась и перешла на алверийский: — Конечно, я слышала о Люциане.

О звездном модельере-выпускнике мне рассказали Элла и Кармина из клуба «Умниц». Обе считали этого гения кройки и шитья главным за последние десять лет достоянием бытового факультета и говорили о нем с придыханием. Недавно подружки с восторгом заявили, что их новая соседка Меган Геррос, фееричным появлением в академии наделавшая шуму не меньше пресловутого ревизора, стала музой их ненаглядного дарования.

— Люциан починит тебе платье, — заявил Даррел.

— Слышала, к нему в очередь с сентября записывались, — припомнила я.

— Значит, тебе повезло, староста, потому что тебя он ждет через… — Рэдвин проверил наручные часы. — Уже через пятнадцать минут. И лучше нам не опаздывать, иначе придется мне самому сидеть с ниткой и иголкой.