Книга Горькие яблоки, страница 94 – Майя Сотис

С недоверчивой гримасой Мейнгрим двумя пальцами перехватил листок и, не поднося к лицу, издалека изучил цвет ленты и подпись.

— Скарбимеж и Роза? — удивился он. — Я думал, ты собиралась держаться от них подальше, разве нет?

Радка наморщила лоб и забрала письмо обратно. Да, она что-то такое припоминала. Не появляться на глазах у Скарбимежа, который якобы мог её вспомнить — ну что за глупость! Будет он помнить подругу Янки из села, когда он не помнил даже её саму! А Роза — она и вовсе понятия не имела о том, кто такая Рада. Зато можно было бы поближе познакомиться с сыном Янки. Разве сам Мейнгрим не хотел убедиться, что мальчик получил таланты и от отца, и матери? Довольно сложно это сделать, когда избегаешь ребенка!

Всё это Радка выложила Мейнгриму и уставилась на него, ожидая ответа.

— Да я не против, — пожал тот плечами, продолжая прожигать взглядом, словно ждал какую-то подсказку, а её всё не было и не было. — Если я правильно помню, Роза в это время года увозит всех на берег, где у них открытый бальный зал.

— Ты можешь прочитать точнее в приглашении, — предложила Радка, подсовывая письмо обратно к мужу, но тот отшатнулся так, словно она ткнула ему в лицо ножом.

— Я лучше уточню у Скарбошека, — пробормотал Мейнгрим и наконец покинул комнату. А Радка теперь в полной тишине могла разобраться с остальными приглашениями и разложить свою почту по полочкам.

С этим она провозилась до глубокого вечера, и едва успела пожелать спокойной ночи сыну, как пора уже было идти спать.

В спальне Мейнгрима не оказалось, но Рада слишком устала, чтобы переживать из-за этого.

«Не маленький, в своем доме не заблудится», — решила она и, едва забравшись в постель, тотчас уснула.

Утром Рада проснулась достаточно рано, чтобы обнаружить рядом спящего мужа.

«Самое время отомстить! — обрадовалась она. — Буду сейчас на него таращиться, пока не проснется!».

Села поудобнее, даже умываться не пошла и честно уставилась на Мейнгрима. А тот словно и не чувствовал её взгляда — спал как ни в чем не бывало.

Радка уже убедилась, что складка между бровями, словно он думает о каких-то неприятных вещах, не исчезает у Мейнгрима и во сне. А вот в остальном он выглядел куда беззащитнее и приятнее, чем бодрствующий. Так недолго и забыть было, что они, в общем-то, чужие люди. Хотелось затискать и зацеловать как Фабуся. Главное, при этом вслух такого не сказать. А то милый — не милый, а проснется и проклянет чем-нибудь неприятным. Или приморозит её зад к стулу, как уже не раз грозился.

Но сейчас он ничем не грозился и даже не просыпался, как бы Радка не пучила глаза, надеясь, что он почувствует это. В конце концов она сообразила, что очередной день проведет вдали от сына, и лучше ей поиграть с Фабусем с утра, чем снова увидеться только вечером. А то мальчик так может и привыкнуть, что мама появляется перед сном и исчезает на целый день.

Там у сына её и нашел через пару часов Мейнгрим. Выглядел он неважно, словно взгляд Радки всё-таки помешал ему выспаться: темные круги под глазами, бледная кожа, помятое лицо. И только его по-прежнему цепкий колючий взгляд не давал Радке приблизиться и пожалеть.

Мейнгрим поджал губы, оглядев её наряд.

— В этом ты собираешься ехать к Розе? — отрывисто спросил он.

— В этом я играю с ребенком, — Радка не собиралась ссориться с мужем перед такой важной поездкой. — Мы позавтракали, ждать тебя не стали, как ты и просил делать.