Книга Дочь Горгоны, страница 47 – Оксана Заугольная

Расхрабрившись, Солунай подошла поближе. Они давно с Банушем поспорили, лягушка болотник или человек. Что в голове, большой и лобастой, мозгов нет, они знали давно, но Бануш утверждал, что это ерунда – мозгов и людям не всем достаёт. Другое дело, есть ли у него мужские или женские признаки. Человеком это его, конечно, не сделало бы, но вот от лягушки бы отличило.

Поэтому Солунай и подобралась поближе, стараясь встать так, чтобы было видно место, откуда ноги растут. Специального воспитания по этому поводу в приюте не было, но Бануш как раз во время спора про болотника стянул штаны и продемонстрировал, чем именно он точно похож на человека. Вот что-то примерно такое Солунай и рассчитывала увидеть у пойманной директором твари. Она успела убедиться, что ниже живота у болотника всё гладко, точнее, бугрится бородавками, как тварь вдруг одним прыжком переместилась в положение на карачках и бросилась на неё, целясь пастью в шею.

Солунай упала на спину и едва успела выставить руки, но тут болотника за пояс перехватил Александр Николаевич и потянул на себя. Тварь визжала, царапала лапами пол и пыталась дотянуться до неё. Очки с Солунай слетели во время прыжка болотника, змеи, все шесть, хотя Беш раньше ни разу не выбиралась наружу, взвились в воздух и разом забормотали что-то угрожающее.

– Солунай! – рявкнул директор. – Что ты тут делаешь?!

От крика Солунай распахнула глаза и встретилась взглядом с выпученными глазами болотника. Директор зажмурился и со стуком уронил окаменевшую тварь на пол.

– Солунай, очки! – потребовал он.

Всхлипывая от пережитого ужаса – вот почему болотников нельзя подпускать близко! – Солунай ползала по полу в поисках очков, наконец натянула их на нос и разревелась. Александр Николаевич смущённо кашлянул и притянул её к себе.

– Нигде не успел укусить? – деловито спросил он, касаясь её рук, одежды, оглядывая шею. Солунай помотала головой, чувствуя, как нестерпимо бухает сердце от каждого нежного прикосновения. Украденного, ведь так? Не о чудовищах стоит беспокоиться директору. Что, если бы болотник напал на него?

Хорошо ещё змеи попрятались в волосы, не желая внимания директора. А то и вовсе стыдно будет.

– Солунай, ты уже совсем взрослая, должна понимать, что нельзя входить без стука, особенно когда люди работают, – как можно мягче произнёс Александр Николаевич. – И никогда не снимай очки. А если бы ты посмотрела на меня? Или плюнула бы? Ты же становишься опаснее, нужно быть аккуратной.

Солунай снова всхлипнула, слёзы мешали видеть. Она и не забывала, что сама чудовище, но слышать это так скоро после беспокойства за неё было больно.

– И не смей подходить к чудовищам, тебе понятно? – Александр Николаевич, по-видимому, решил, что она достаточно успокоилась.

– Н-не м-могу! – заикаясь от слёз, ответила Солунай и вырвала руку. – Я-я… я сама чудовище!

Она выбежала за дверь и бросилась прочь, не разбирая дороги. Змеи молча тёрлись тупоносыми мордами о щёки и уши, утешая, как умели.

Она забралась на крышу башни, рассчитывая, что тут её никто не найдёт. Высоко, отсюда видна половина заповедника. Вдалеке в воздух поднимались струйки дыма – там находился посёлок. Они с Банушем всего пару раз бывали в человеческих селениях, но зато часто наблюдали у Красных Ворот за туристами, так что разбирались в машинах и современной одежде. Не совсем уж дикие!