Книга Абсорбент. Маньяк, который меня любил, страница 70 – Оксана Заугольная

Аня запоздало вспомнила, что успела открыть дверь до того, как увидела Ваху, и скривилась от досады.

— Все хорошо, Кира Михайловна. — Она попыталась улыбнуться. — Не люблю сюрпризы. И розы. У меня от них голова болит. Ваха не знал и… Ну и вот.

Лицо соседки разгладилось.

— Эти дни небось скоро? — чуть ворчливо спросила она, понизив голос. — А и правильно. Иногда надо и поскандалить, больше любить будет.

Ее дверь захлопнулась, и Аня с облегчением закрыла свою. Крючки и засов, на ключ. Потом прошла в комнату и убедилась, что была права. Все точно так же, как делал Коля. И мелкие несовпадающие детали только усиливали сходство. Ощущение, словно Коля управлял ее жизнью из могилы, не отпускало.

Она методично, как и в прошлый раз, собрала все до единого лепестки. Выбрасывать в окно не стала, хотя распахнула форточку, чтобы избавиться от прилипчивого запаха. Методично проткнула каждый шарик и кинула в тот же пакет, что и лепестки, сняла все фотографии. На них она была с Вахой или одна, выкидывать их не хотелось, и Аня сложила их в стол.

«Однажды я еще посмеюсь над этим», — пообещала она себе. Забытое мороженое в пакете таяло в коридоре.

В комнате стало холодно, но запах почти выветрился. Аня приняла горячий душ, словно от запаха и липкого страха можно было отмыться. Убрала в морозилку почти погибшее мороженое, а вместо ужина выпила еще одну таблетку и наконец легла спать, надеясь лишь, что утром ей будет чуть-чуть менее страшно.

Она боялась, что не сможет заснуть, но глаза закрылись тотчас же, и она провалилась в темноту, в которой не было ни хороших снов, ни плохих. Там не было ничего.

Всю дорогу до больницы Игорь обдумывал, что будет говорить. Ведь понятное дело, что глупо начинать разговор с вопросов: «А вы уверены, что умер именно тот, кого записали умершим?» или «Не отпускаете ли вы опасных больных после их якобы смерти, и сколько это стоит?» Попахивало старыми авантюрными романами, а не реальной жизнью. К тому же Игорь меньше всего был готов поверить, что настоящий преследователь — это их оживший мертвец или вовсе не умиравший Рассохин. Будь он на месте Рассохина и получи возможность покинуть больницу, он не стал бы браться за старое. Уж точно не сразу. И если бы так сильно нужно было довести именно Анну, все равно не стал бы так подставляться. Психопатов в вузе на факультативе изучали плотно, и Игорь знал, что маньяк ни за что не оставит в покое уже «распробованную» жертву. Ну так убил бы без предупреждений или сменил бы тактику. Но нет, этот неизвестный повторял все вслед за Николаем максимально точно и лишь в последнем рисунке нарушил привычные рамки. Зачем? Посчитал, что Анна недостаточно напугана? Или напротив, дело не в Анне, и это попытка привлечь интерес кого-то другого: журналистов, врачей, родственников, следователей? Тогда это может быть и сама Анна. Однако рассказ Вадика о том, что случилось на мосту, выбивался из этой самой простой версии. И кровь. Вряд ли Анна держала консервированную кровь бывшего в холодильнике. Тогда она была бы еще большей психопаткой, чем Николай.

Игорь пообещал себе, что после разговора с психологом и анализа рисунков он все-таки закажет их сравнительную экспертизу. Всех, неважно, что их так много. Нужно сравнить самые первые с теми, что приходили после смерти Николая, и вот с этими, последними. Игорь готов был поклясться, что эксперт найдет разницу. Но сначала больница. И пусть ему ничего интересного, скорее всего, не скажут, все надо делать по правилам. Коллеги правы. Работая с дочкой «большой шишки», главное не зарваться. И неплохо бы все-таки выяснить, кто преследует Анну, тогда Эмилю будет чем прикрыть их большое расследование, если оно ничем не закончится.