Книга Король зомби, страница 127 – Александр Подольский, Елена Щетинина, Оксана Заугольная

Так и сяк пытался я отвертеться, но ничего не вышло. Вот и пришлось делать эту работу, и сделал я ее как положено. Но и после меня не оставили в покое.

Бурмистр вдруг заявил, что отец мой на самом деле не упырь. То есть, у него нет никаких признаков: зубы гнилые, глаза тусклые. Значит, упырем должен быть кто-то другой. Вот все ко мне и приступили: подавай настоящего упыря! А если не найдешь, убирайся из города вместе со старым Гнутом, пока мы с вами не разобрались по-своему.

Я тысячу раз сознался, что не бывает никаких упырей, а все наше дело только чтобы крестьян дурить, но никто меня не слушал.

Вернулся домой и давай опять к Гнуту стучаться. В ответ ни звука. Что там со старым пнем стряслось? И главное, мне-то что теперь делать?

Сидел я так, сидел, а под вечер заявляется Момыль. Заходит он, как к себе домой, и говорит:

– Наслышан о твоих невзгодах. Но ты не падай духом, ведь в любой стене есть дверь, и надо лишь найти ее.

Смотрю, Момыль уже прилично набрался. Видать, снова где-то денег подтибрил.

– Если пришел глупости болтать, уходи, пожалуйста, – отвечаю. – Не до тебя сейчас.

– Совсем не глупости. Я здесь как раз за делом. Бывает в жизни так, что ищем мы ответ в далеких далях, а он лежит под самым нашим носом.

Тут у меня мелькнула догадка.

– Думаешь, старый Гнут?..

– Пока не взглянем, мы не убедимся.

– Хорошо, – говорю. – Только сам дверь ломай и первым заходи.

– Что ж, это я могу, – сказал Момыль, навалился на дверь и выдавил ее с хрустом.

Мертвечиной потянуло. Момыль шагнул в подвал.

– Ну, что там? – спрашиваю.

– Войди и сам увидишь.

В подвале под потолком горела масляная лампа с большим баком. Вдоль правой стены стояли стеллажи с книгами, а вдоль левой – столы со всякими склянками, банками и горелками. Пахло скверно. Возле единственного окошка был топчан, а на нем лежал старый Гнут с запекшейся кровью на губах.

– Помер, что ли? – спросил я шепотом.

– Уж точно не живой. Но ведь и неживое способно жить на свой особый лад.

– Хочешь сказать, старик стал упырем?

Момыль развел руками, предоставив мне самому решать, как тут и что.

За то время, что Гнут не показывался из подвала, он как раз успел бы помереть и растребушить бурмистрова сынка. С другой стороны, очень уж тут несло тухлым. От упырей такого быть не должно.

Пригляделся я к Гнуту, пошевелил его. Он вроде бы крепкий был, закоченевший только. Зубы у него белые, ровные, зрачки как будто оловом отливают.

И пахнет, кажется, не от него. Точно. Это ж на столе лежит разломанный жареный гусь – оттуда и разит.

Какое-то время я сомневался, а потом увидел кошель возле Гнута. Взял я кошель – а на нем имя бурмистрова сыночка вышито, и все это заляпано ссохшейся кровью. Тут уж никаких сомнений не осталось.

– Самый настоящий упырь! – прошептал я.

– Раз так, то ты прекрасно знаешь, в чем твой долг. А мне настало время удалиться, – ответил Момыль и направился к выходу.

Если Гнут встанет, я с ним никак не слажу – упыри ведь очень сильные. А солнце было уже на самом закате.

Сбегал за молотком, прихватил кол и, не раздумывая, вколотил его старику в сердце. Показалось, Гнут при этом выдохнул как будто с облегчением. Я быстрее за пилу взялся и мигом голову отделил.

Вот и кончено дело.

Посидел немного в тишине, пока руки трястись не перестали. Смотрю, вроде бы ничего страшного и не случилось. Даже наоборот, все разыгралось, как нельзя лучше. Во-первых, бурмистров приказ я выполнил, значит, из города уходить не надо. Во-вторых, старый Гнут мертв, и можно его дело в свои руки забирать.