Книга Спи, милый принц, страница 19 – Мэй

На спину легла ладонь Николаса и начала медленно массировать круговыми движениями. Видимо, чему-то такому дознавателей тоже учат, потому что подобные жесты используют медики, когда надо успокоить пациента.

– Воды? – негромко спросил Николас.

– Нет. Мне нужна пара минут.

Они посидели ещё немного, пока Айден приводил в порядок мысли. Место преступления говорило о том, что использовали запретную магию и жестокий способ умерщвления.

– Так было и в предыдущие разы? – спросил Айден, поднимая голову, и увидел кивок. – Значит, преступник тот же.

– Дождёмся, конечно, отчётов артефактологов, чаровников… но да, трупы выглядят точно так же. Хотя я узнаю у учёных, как умерли Дотлеры.

– А предыдущие жертвы? – спросил Айден. – Учёные их осматривали?

– Нет. Дознаватели такое не практикуют. У нас чаровники с полным набором артефактов, обычно хватает.

– Но у Дотлеров ты решил привлечь учёных.

Интонация Айдена превратилась в полувопросительную, и Николас нахмурился и пожал плечами. Он ничего не пытался скрыть, но сам толком не понимал, что насторожило у Дотлеров.

– Скорее всего, учёные не скажут нам ничего нового, – неуверенно пожал плечами он. – Но на всякий случай.

Айден не сомневался в чутье Николаса. Если его что-то насторожило в том доме, то пусть учёные тоже выдадут заключение.

– Ты знаешь, как используют глаза в запретной магии? – неожиданно спросил Николас.

Айден нахмурился и качнул головой. В памяти что-то вырисовывалось, но смутно.

– В наших телах сохраняется магия, сведения. Если кости растереть и заварить, как чай, а потом его выпить, то можно впитать чужую магию или на дне чашки увидеть будущее. С глазами примерно то же самое.

– Их заваривают? – попытался пошутить Айден.

Его веселье споткнулось о нахмуренные брови Николаса. Бездна, он же не всерьёз?

– Их едят, – коротко сказал Николас. – Раздавливают или жарят… извини, не знаю подробностей. Их поглощают.

– Чтобы увидеть то, что видел мертвец? Но что могли видеть китобои?

– Чаще, чтобы обрести собственное виденье. Судя по тому, что у всех жертв забрали глаза, эти маги должны видеть очень много.

Хотя нельзя исключать, что им требовались конкретные глаза конкретных людей. Айден не сомневался, что дознаватели отработают и эту версию, проверят каждого китобоя, их семьи, чтобы узнать, где они находились, что видели и могло ли что-то заинтересовать убийцу.

Снова Айден потёр лицо, но отогнать навязчивые картины не получилось. Сидеть на ступеньках стало жёстко, ноги начали мёрзнуть на земле. И не пора ли отсюда уходить, дальше работа полиции здесь всё… прибрать.

– Вы по глазам и определяете запретную магию? – спросил Айден.

– По ранам. И по тому, как произошло убийство. Запретная магия требует жертв. Жестокость – это и есть жертва, агония – топливо для чар.

Айдену больше нравилась магия, практикуемая в империи сейчас. Да, приходилось ей учиться и работать в связках, иначе можно стать иссохшим, в запретной такого риска было существенно меньше. Но оно того не стоило.

– О, какие люди! Она к тебе?

Проследив за взглядом Николаса, Айден едва не простонал:

– Фелиция Стэнхоуп!

– Ну смотри, вряд ли она сейчас будет мучить насчёт Синдиката. Она здесь из-за убийства.

– Почему не её брат? Это его Китобойни.

– Вот у неё и спроси.

Фелиция была в изящном кремовом платье, которое должно было бы смотреться нелепо перед Китобойнями, но отлично вписывалось в серый свет утра, в запах рыбы и выкрики матросов с дальнего пирса. Даже в вопли пролетающих над головой чаек.