Книга Спи, милый принц, страница 63 – Мэй

– Ты скучаешь по Конраду?

Роуэн вздрогнул. Опустил глаза. Тогда Айден не стал больше мешкать, сел на колени прямо на пол рядом с братом.

– Я почувствовал ауру смерти. Едва заметную.

Когда на Роуэна накатывали приступы помутнения, он часто говорил о Конраде. Так, будто их старший брат ещё жив, и они вот-вот встретятся, и он ждёт в другой комнате дворце, а не лежит уже много лет в каменном саркофаге.

Когда старшего принца хоронили, его гроб был полон белых цветов как знак юности, начала жизни, прервавшейся так внезапно. И Айден, и Роуэн, оба касались тела брата в последний раз.

Но когда в голове Роуэна мутилось, он забывал об этом. Да у него стены во дворце истекали кровью! Он был уверен в том, чего не могло быть, видел несуществующее.

Возможно, это усилило скорбь по старшему брату. Или началось после смерти бабушки, когда они снова хоронили кого-то в семейном склепе Равенскортов. Возможно, это всё сказалось на том, как Роуэн воспринимал теперь мир. Как мир становился для него зыбким.

В конце концов, Роуэн тоже был Равенскортом, представителем Древних семей, со времён Кальтоны способных разрывать ткань пространства и заглядывать в другие миры.

Иногда эти миры могли просачиваться сквозь них.

– Да, – тихо сказал Роуэн, не поднимая глаз и сцепив руки на коленях. – Я часто вспоминаю Конрада в последнее время. Он… я ведь уже старше, чем был он в момент смерти.

Айден не умел вести поддерживающие беседы или успокаивать, поэтому предложил:

– Тогда давай посидим и поговорим о нём.

Может быть, это поможет Роуэну отпустить, избавиться от ауры смерти. Айдену хотелось надеяться, что поможет и со всем остальным. Чары и связки преподавали в Академии, но магии Древних семей никто обучить не в силах.

Айден ничего не мог сделать, если другие миры правда прорывались сквозь хрупкое сознание Роуэна. Но в его силах было выслушать брата.

Николас шагал по дворцу, лихо расстегнув дознавательский мундир. Это было неуважительно по отношению к форме, но рабочий день закончился, и Николасу было жизненно необходимо хоть немного расслабиться. Он сегодня ругался с артефактологами, составлял бесконечные отчёты сам и читал отчёты учёных, не добавивших ничего нового в картину совершённых преступлений.

В поздний час в коридорах сновало меньше слуг, чем обычно, а вот солдаты исправно занимали посты. Кого-то воины удручали, но Николас, наоборот, радовался. В гвардейцах отражался порядок, чёткая работа сложного и слаженного дворцового комплекса. Император был в отъезде, решал политические дела, но это обстоятельство не влияло на работу.

Дворец Николасу нравился.

Говорят, первые камни в основание заложили ещё в тот момент, когда Кин-Кардин был маленькой деревушкой на берегу, живущей китобойным промыслом. Сюда сбежали остатки нескольких Древних семей и принесли с собой камни погибшей Кальтонской империи, они стали фундаментом первого особняка.

Поколения сменялись друг другом, те семьи исчезли, а на месте деревни вырос процветающий город, стремительно расширявшийся после освоения новых торговых путей.

Где-то здесь появились и первые императоры Мархарийской империи, тогда ещё Стэнхоупы: Эденборг Стэнхоуп перенёс столицу из Таркассы в Кин-Кардин. Сюда ринулись торговцы, деятели искусства, учёные. Император Эденборг потерял несколько провинций империи, не желая идти в военные походы и наплевательски относясь к политике, но при нём Кин-Кардин бурно расцвёл.