Книга Пробуждение Тьмы, страница 116 – Риган Хэйс

– Присядь, Регина.

– Я не собираюсь…

– Я сказала, сядь!

В тот же миг с полок вылетели сотни книг, обрушившись со всех сторон на землю, а Регину насильно впечатало в стул. Она чувствовала кожей обжигающие невидимые путы, магически обвившие ее и жесткую спинку сиденья. Глаза Керидвены метали молнии, ноздри раздувались от ярости.

– Я вижу, тьма по-прежнему порабощает тебя, и я видела это раньше, – проговорила она, всматриваясь в Регину. Ведьма приблизила свое лицо к ней. – Неужели ты не понимаешь, что он настраивает тебя против ковена? Да он же растопчет тебя, как муху, как только ты падешь к нему в объятия! Он высосет из тебя все соки, чтобы насытиться твоей силой, и отбросит твое бездыханное тело, как игрушку, которая ему наскучила!

– Ни в какой сговор я не вступала и на чужие грабли наступать не собираюсь, – возразила Регина. – Не мешайте мои поступки со своими. Я непоправимых ошибок еще не совершила, а вы за свои уже расплачиваетесь.

Губы Керидвены неожиданно дрогнули. Пала бетонная стена невозмутимости, отступила гордость. Ведьма откинулась на спинку стула и устало прикрыла глаза ладонью. Прошло несколько мучительных минут молчания, прежде чем Керидвена сдавленно проговорила:

– Не проходит и дня, чтобы я не жалела о своем поступке. Я не сразу осознала ошибку. Прошло несколько лет, прежде чем до меня дошло, что я натворила. Я потратила немало сил, разыскивая Ингерн, чуяла беду, в которой сама же и была виновата. И когда мы с Эданой нашли ее, было уже поздно: она лежала в ледяном доме, зимой, с полуживым замерзающим младенцем в руках…

Керидвена запнулась, не в силах договорить. Регина терпеливо предоставила ей возможность перевести дух, после чего ведьма продолжила совсем тихо:

– Как только я взяла девочку на руки, то дала себе слово, что воспитаю ее, как родную дочь. Ты знаешь, своих детей у меня никогда не было, но разве могла я бросить дитя, что осталось без матери по моей вине? Я не знала имени, которое дала дочери Ингерн, и нарекла ее Кэссиди из-за кудрявых волос, что уже покрывали маленькую головку.

На последних словах губы Керидвены чуть потянулись в сентиментальной улыбке. Регина молча слушала и крутила в мыслях картинки из воспоминаний ведьмы. Она смотрела на ведьму и видела перед собой тот запустелый дом, и как в полумраке комнаты Керидвена прижала запеленатое дитя к своей груди.

– С самого младенчества Кэссиди росла здесь, в ковене, постигая все секреты колдовства. Я воспитывала ее так, как воспитывала бы собственного ребенка, и тщательно оберегала от всего, что могло рассказать ей о матери. Я боялась, что она невольно ступит на ту же темную дорожку, но она не проявляла никакой подозрительной тяги ко тьме. И тем не менее в какой-то момент все пошло наперекосяк. Она стала капризной, непослушной. Постоянно нарушала правила, искала повод меня позлить. Будто чувствовала, что я ей не родная. И тогда я решила рассказать ей правду.

– Кажется, самую неприглядную часть правды вы все же утаили, – вставила Регина, непроизвольно шмыгая носом. Магические путы незаметно отпустили ее, но Регине уже не хотелось вскакивать и закатывать сцену. Внутри царило опустошение.

– Верно, утаила, – кивнула Керидвена, смотря куда-то сквозь нее. – Но я искренне полагала, что действую в ее интересах. Думала, если расскажу, как гадко поступила с ее матерью, то она никогда мне этого не простит, и я потеряю ее навсегда.