Книга Эринии и Эвмениды, страница 47 – Риган Хэйс

Финч осматривается и осваивается, бродит по скрипящим балкам и перекладинам, заглядывает за сколоченные из неотесаных досок ящики. Затем подходит к круглому окошку, постукивает костяшками пальцев по пыльному стеклу, и с наружной стороны вспархивает испуганное воронье.

Мне никак не удается раскусить его; понять, что же в нем видится мне таким лишним, чужеродным. Форменный пиджак с серебристой эмблемой Уэст-Ривера на груди сидит как влитой, подогнанный по худой фигуре. Черные волосы, в пику Рори Абрамсону, хорошо расчесаны: опрятно лежат на макушке, слегка спадают на лоб. И все же он, Киллиан, как цветное пятно на черно-белом холсте, выделяется на общем фоне.

Это и пугает в нем, и неумолимо влечет. Я побаиваюсь проникаться доверием к новенькому, мучимая какой‑то уж совсем дикой паранойей: а что, если это все продуманная игра Даньел? Что, если Финч — ее шпион, который вытянет из меня все тайны и принесет той на блюдечке к завтраку?

Одергиваю себя и мысленно напоминаю, какой несусветный бред наводняет мою распухшую голову. Даже у Даньел руки не настолько длинные, чтобы дотянуться до кого‑то вне академии и подослать ко мне с темным умыслом.

Мне предстоит пройти нелегкий путь, чтобы вновь научиться доверять людям. И то, что я впустила сюда Киллиана, может стать первым шагом к исцелению.

— Отличное место, чтобы спрятаться от мира, — признает он и усаживается на один из ящиков. Я сажусь напротив и с ужасом замечаю что‑то металлическое, блестящее прямо за ящиком, на котором сидит мой новый знакомый.

Кроличья клетка! После ритуала на чердак я не заглядывала и совсем забыла прибраться здесь, прежде чем приводить гостей… Остается надеяться, что разговоры о недавних происшествиях не успели дойти до Финча и он знать не знает об украденном питомце Мэй Лин.

— В Уэст-Ривере мало углов, где я могла бы укрыться от преследования, но это один из них. Даньел ни за что не попасть сюда.

— Что случилось между вами двумя? Почему она так тебя ненавидит?

Я прикусываю губу, откатываясь мыслями назад, в ту точку невозврата, перейдя которую я и оказалась здесь, на пыльном, всеми забытом чердаке.

— Это длится почти два года. С того момента, как я… отняла кое-что важное у Даньел. Вернее, так она считает.

Киллиан подается вперед и сцепляет пальцы в замок.

— И что же это?

В голове крутится лишь одно слово. Одно имя, отдающее горечью безвозвратной потери. Образ из прошлого, которого я хочу коснуться, но боюсь обжечься.

Шепот срывается с моих губ:

— Гаспар…

— Гаспар? — эхом переспрашивает Киллиан и ждет пояснений. — Кто это?

— Гаспар Молина, — говорю я, после чего голос подводит меня и почти пропадает. — Он был на класс старше нас с Дэнни и выпустился в том году. Прости, я не могу о нем вспоминать. Вернее, не хочу.

Но правда ли это? Невысказанные, долго настаиваемые в тишине слова жгут изнутри и рвутся на волю. Они хотят обрести своего слушателя, а я, трусиха, не выпускаю их, так и не смирившись с призраками совершенных ошибок.

Такое чувство, будто Киллиан видит меня насквозь и знает, что я лукавлю. На самом деле больше всего на свете мне хочется рассказать кому‑то, как все было. И показать, какой была я.

И в то же время что‑то стоит за моей спиной и удерживает за горло, не давая правде прорваться наружу. Я слишком плохо знаю Финча, чтобы показать себя настоящую. Гораздо проще получить чью‑то благосклонность, окутываясь с ног до головы иллюзией нормальности.