Книга Вор, страница 50 – Роннат

Лика с раздражением перелистнула очередную страницу – и та вдруг оторвалась. Лика ойкнула и бестолково попыталась вставить лист обратно.

– Что ж такое, мамочки, нет, нет, нет, ну нет, ну пожалуйста!

За это ей тоже придётся отвечать на суде?

Лика всхлипнула и откинулась на подушку. В одной руке лежала книга, в другой – лист. Когда Балла увидит, то будет вне себя от ярости.

Лика приставила страницу к тому месту, где та оторвалась, и замерла.

Срез был ровным. Обычно если надорвать бумагу, то она словно пушилась, на месте отрыва торчали ворсинки, а тут – нет. Будто…

Лика поднесла книгу к свече и разглядела на следующем листе тонкую полоску, тянущуюся вдоль страницы. Девочка перелистнула дальше, нашла место, где текст казался неполным, и увидела такую же полоску, только более глубокую. Без раздумий Лика потянула за страницу. Она легко поддалась, оторвавшись по срезу. Лика отложила бесполезную книгу. От потрясения закружилась голова.

Они вырезали страницы. Почти половину, если судить по следам. В некоторых местах даже нашлись ошмётки бумаги, которые, видимо из-за спешки, не удосужились выдернуть как следует. Тот, кто это сделал, выбрал самую толстую копию Слова, чтобы даже после сокращения она казалась объёмной, и подсунули Лике. А она, как дурочка, убила на чтение столько времени!

Книгу ей дала Балла. Могла ли старушка не знать о вырезанных страницах?

Софур узнала текст, значит, должна была заметить, что книга слишком тонкая.

И Микаэла. Она задавала много вопросов, сама же почти ничего не рассказывала, а теперь с ней и вовсе что-то случилось.

Лика вспомнила всё, что говорила послушницам, и едва не взвыла, поразившись своей неосмотрительности.

«Богиня послала тебе глупую дочь, мама. Бестолковую и наивную. Что же теперь делать? Как там писал Мальком? Молиться светлому лику, задабривать тёмный? Говорить только правду и ничего кроме правды? Или, как тот хитрый вор из сказки, пообещать крысе шкатулку в обмен на отмычку?»

Бесценная вздрогнула. Ещё отец Мальком писал, что шкатулки чаще всего открываются в миг отчаяния.

Лика взяла шкатулку. Шестерёнки всё так же крутились, цифры бегали, не давая себя рассмотреть. Лика сотни раз пыталась открыть шкатулку. Тысячи раз просила богиню помочь. Лика искала закономерности, пыталась останавливать одни шестерёнки и быстрее крутить другие. Поиск шифра в цифрах и количестве зубцов тоже ничего не дал. Лика ставила шкатулку на солнце и даже закапывала в снег, но ничто не влияло на механизм. Не получалось даже рассмотреть все детали. Но, может быть, всё было намного проще?

Лика поставила шкатулку на стол и взялась за крышку.

Она бесценная. И сейчас ей как никогда нужно, чтобы крышка поддалась.

Зажмурившись, Лика ждала и ждала, сама не зная чего. Звука? Движения? Шкатулка едва слышно потрескивала: шестерёнки щёлкали и звенели, как одно большое сердце. Циферки под пальцами менялись, прокручиваясь на невидимой оси.

Свеча на столе охнула, когда огонь утонул в расплавленном воске.

Софур с наслаждением разогнула спину. Последние часы она простояла, склонившись к незаметной щёлке в стене. Эта комната с торца примыкала к комнате Лики, и девочка не могла услышать, как Софур обогнула по коридору часть лабиринта.

Наблюдать за девчонкой было невыносимо скучно, но рейна ясно дала понять, что любая мелочь может пригодиться. Когда бесценная взяла шкатулку, Софур чуть не подпрыгнула. Давай, покажи дар принца, ведь все знают, куда ты его спрятала.