Книга Вор, страница 70 – Роннат

И только когда она оказалась в безопасности, ноги вдруг подкосились. Лика сползла по стенке и просидела без движения до ночи.

Отрицатели не запрещали набирать воду, потому что с момента, когда человек выпивал последнюю каплю, должно было пройти два дня, прежде чем человека вновь могли пустить в храм. Рано или поздно запасы закончатся, и вновь придёт жажда.

«Наказание можно отсрочить. Но рано или поздно оно придёт».

Илассет утонул в снежном тумане. Сквозь холодный воздух и густую дымку окна дворца светились красноватым сиянием. Белые крошки оседали на дорогах, таяли и снова замерзали тонким слоем льда, который любили ломать дети. Настоящих холодов никто и не помнил, но влажный ветер словно прилипал к коже и вымораживал нутро при каждом вдохе.

Принц Сирор кашлял целую неделю. Его истошное верещание сообщило половине дворца о том, что второму наследнику трона Илассета снова попытались дать лекарство.

– Сирор, мальчики себя так не ведут! Открывайте рот! – уставшая донельзя няня хоть и пыталась говорить ласково и учтиво, но было видно, что она едва сдерживалась, чтобы не накричать на принца.

Рейна покачивалась в кресле и смотрела, как снежный туман закручивался в злые спирали. Сирор вырвался из рук няни и подполз к матери, взялся за её юбку и стал тянуть. Мальчик кричал, задыхаясь от истеричного рёва.

– Будь хорошим мальчиком, – не глянув на сына, молвила рейна тихим голосом. Она крутила на пальце кольцо с жемчужиной. – Посмотри на брата. Все тяготы надо переносить стойко.

Севир сжал зубы. Анатом уже закончил перевязывать принцу спину и взялся за иссечённые руки. Множество мелких, но болезненных порезов почти не кровоточили, зато воспалились так, что пришлось забинтовать даже кончики пальцев. Обеззараживающий настой щипал и жёг кожу. Севир придумал сотни сравнений для разных типов боли. Сейчас ему казалось, что нервы вытягивают из-под ногтей пинцетом. Завтра боль грозила заползти поглубже и начать переваривать мышцы, а потом выйти наружу в виде гноя.

Няня, поймав момент, засунула ложку с лекарством в рот Сирора и выдохнула. Мальчик инстинктивно сглотнул и разразился громким обиженным воплем, который заглох в приступе кашля. Сопли и слёзы ползли по подбородку принца и капали на юбку рейны.

Увидев, что мать не обращает на него внимания, Сирор, всхлипнув, подошёл к брату.

Севир задумчиво смотрел на младшего: лицо было распухшим, с искривлёнными в обиженной гримасе пухлыми губами, а глаза – красными. Волосы брата спутались, а над поясом выглянуло нижнее бельё.

«И это мой брат. И это второй наследник Илассета».

Севир вскинул бровь и погладил мальчика по голове. Малыш удивлённо всхлипнул от неожиданной ласки и уткнулся головой в грудь брата. Он что-то выл, а может, говорил – слова искажались из-за плача и кашля.

Пальцы скользили по волосам. Чистый бинт слегка потемнел от скопившегося на них сала. Боль взвизгивала в каждом порезе, а Севир лишь нажимал сильнее, будто вычёсывал собаку.

…а что, если обнять его так сильно, что сломаются рёбра? Заглушить надоедливый, бесящий вой. Что будет, если сжимать и сжимать, до скрипа в зубах или пока не сведёт руки? Мать не смотрит, няня собирает игрушки. Поверят ли они, что я просто обнял брата, а у того сломались кости сами по себе, потому что он больной, немощный щенок. Тупой, слабоумный нытик. Рори, ты ведь Рори, ты дитя неба.