Книга Потусторонним вход воспрещён, страница 204 – Екатерина Ландер

— Я понимаю! — перебил Ярослав. — Но вот смотри: говорят, и ты сам знаешь, все дороги Перепутья ведут в некий огромный архив забытых вещей и имен. Но ведь работает же это наоборот?

— Все дороги ведут в Рим? То есть, простите, на Перепутье? — Хранитель усмехнулся.

— Но… А как же зеркало Брусницыных?

— Мы уже выяснили, что зеркало не было порталом, — медленно, чуть ли не по слогам, как несмышленому ребенку, произнес Лёня, глядя на меня.

Я постарался реабилитироваться:

— Значит, Перепутье. Как место, где пересекаются пути. Перекресток или что-то типа того. Почему бы и нет?

— Что-то в этом есть, — согласился Лёня, а Ярослав опять взвился, заерзал нетерпеливо.

— Самое главное, что мы знаем о Потусторонних?

— Что они как заноза в… Впрочем, я промолчу. Вещай.

Ярик обратил ко мне лицо. Я узнал пытливое выражение: «У тебя есть ровно одна попытка, чтобы ответить правильно».

— Что у Потусторонних особая связь с водой из Невы, — предположил я.

Ярик вместе со стулом развернулся к Лёне:

— Я всегда говорил, что он толковый парень!

— Ты не говорил, — напомнил он.

— Вот сейчас говорю!

— Перепутье, — продолжил я игриво мелькнувшую в голове мысль. — Там, где Нева впервые по ходу течения распадается на несколько путей…

Почти синхронно мы подняли головы на карту, которая висела на стене в дальней части лаборатории.

— Я тебе говорил! — воскликнул Ярослав спустя, наверное, секунд десять исступленного молчания.

Я смотрел на Литейный мост, за которым толстая жила Невы распадалась на два потока: Большую Невку и, собственно, саму Неву.

— Камень Атакан. Древний жертвенник. Поклонение Духам. Особое место, так называемая дверь, чтобы открыть портал между мирами и выпустить их. Все сходится!

Отдельные слова и словосочетания вспыхивали в голове подобно залпам фейерверков. Жертвенник… Портал… Четверо детей… Четыре ключа.

«Сам говоришь о возрождении, а потом спрашиваешь меня, почему пропадают дети…» — сладкая улыбка Вольдемара всплыла в памяти.

«Что это значит, Вась? Кто-то убил детей?..»

«Или собирается».

— Надо срочно сообщить всем! — Ярослав подскочил и стал торопливо натягивать куртку.

— Стоп, стоп, стоп! — Лёня придержал Ярослава за рукав. — Сядь. Осади коней.

— Да в чем дело?

Хранитель достал из кармана телефон, пару раз ткнул в экран и придвинул мобильник нам.

На видео, сделанном на трясущуюся камеру, виднелись стены большого грота явно искусственного происхождения. Я узнал зазубрины на стенах, точно следы гигантских зубов, проделавших путь сквозь толщу земли. Из трещин на потолке наперебой капала вода. Казалось, еще немного, и потолок обрушится под натиском извне.

Камера качнулась, и я увидел воздушную шевелюру Арчи и острый профиль Медины. Снимал, выходит, Володя, третий из группы. Они стояли у истока коридора, ведущего в зал. Пол был здесь ниже, чем в тоннеле, и собравшаяся вода покрывала его почти целиком мутным черным озерцом.

«Дальше нельзя. Надо уходить. Володя, ты слышишь? Перестань снимать!..»

Далее видео смазывалось изображением ботинок и земляного пола.

Лёня забрал телефон.

— Подземные тоннели под Невой? — недоверчиво скривился Ярик.

— Те самые, о которых ты, между прочим, говорил. «Трио» нашло вход неподалеку от клуба.

— Я говорил, что, согласно народным байкам, между Зимним дворцом и особняком Кшесинской был проложен ход. Чтобы цесаревич в любой момент мог бегать на свидания к своей любимой. А не вот это вот.