Книга Потусторонним вход воспрещён, страница 253 – Екатерина Ландер

«Ненормальный», — донеслось в спину едва слышно. И следом Ленино: «Прекрати! Ошибся человек, с кем не бывает».

Я вышел на улицу отдышаться. Мысли о работе, Оксане и обещанном звонке Гусева разом вылетели из головы. Теперь я снова ничего не понимал. Куда делись ориентировки? Почему Лена делает вид, будто мы вообще не знакомы?..

В кармане завибрировал телефон. Марго.

Не думая, я нажал на зеленый значок ответа.

— Они стерли воспоминания! — едва сдерживая рыдания, проговорила Марго.

— Погоди, что?

— Никто не помнит о детях! Моя мама не помнит!

На последнем слове голос сорвался, я услышал, как Марго сдавленно заплакала.

Кусочки пазла встали на свои места. Я понял, почему Лена не узнала меня: не из-за сорванного свидания в кафе, а из-за магии Института.

— Где ты? Я сейчас приду.

— На улице.

Черт… От досады захотелось пнуть что-нибудь.

— На какой улице?

Марго всхлипнула и, судя по непонятному шебуршанию в телефоне, вытерла нос рукавом.

— На седьмой. Иду в лабораторию.

— Жди меня. Через минуту буду!

Услышав «хорошо», я сбросил звонок и бегом припустил вдоль линии.

Часть 5. Марго

Я сбросила звонок и оглянулась. Рыжеволосая фурия Медина шла позади, держась в паре десятков шагов от меня. Если не знать деталей, то можно было подумать, будто она и правда беззаботно прогуливается по улице, сунув руки в карманы вызывающей леопардовой куртки. Но я-то знала!..

Я замедлила шаги и в конце концов остановилась возле пешеходного перехода. Девушка встала рядом, ничем не выдавая окружающим нашего знакомства.

За ночь потеплело, и, хотя солнца по-прежнему было не сыскать, в воздухе отчетливо ощущался пряный, чуть солоноватый аромат настоящей весны. И это как-то сказывалось на лицах окружающих меня людей: прохожие выглядели сонными, рассеянными и напрочь позабывшими о любых горестях и печалях.

Внезапно мне бросилось в глаза, что с фонарного столба исчезли все ориентировки на пропавших детей, и в сердце жгучим ядом снова разлился жар.

— Ты преследуешь меня от самого дома! — как можно более сдержанно процедила я сквозь зубы.

Медь даже бровью не повела:

— Кто-то же должен защищать обладателей ключей. Ради вашего же блага. Володя вот присматривает за твоим парнем.

От упоминания «моего парня» щеки горячо запылали, мне захотелось поддеть Медину в ответ. Ну или хоть куда-нибудь слить накопившийся гнев.

— Как вы собрались нас защищать? Чем?! Вы же безоружные ходите.

— Все тебе прям расскажи. А что, — Медь хитро прищурилась, — я мешаю пойти и устроить разборки в лаборатории?

Я нервно фыркнула:

— Еще одна чтица мыслей нашлась?

— Да брось! — Девушка усмехнулась и уже открыто развернулась ко мне всем корпусом: руки в карманах, локти в стороны, вызывающий прищур так и говорит: «Ну вот я. Ударь, если посмеешь». — По тебе и без всяких мыслей видно, что не на чай топаешь!.. — Она сделала паузу и добавила с внезапной беззаботной легкостью: — Вообще я не осуждаю.

— В смысле?

— Я бы и сама некоторым… — Медина изобразила, будто скручивает чью-то шею. — Но положение не позволяет. А ты, можно сказать, еще новичок. Так что дерзай. Пока есть шанс…

Загорелся зеленый свет, люди вразнобой повалили через дорогу. Ускорившись, я оторвалась от Медины и стремглав пронеслась по переулку возле храма. Рванула тяжелую входную дверь на себя и ввалилась в темный, по обыкновению, коридор.