Онлайн книга «Потусторонним вход воспрещён»
|
Медь поняла, из чего были сделаны глаза чудовища — из застывшей крови людей, что столетиями подряд поклонялись ему. Гигантская пасть распахнулась и издала душераздирающий низкий рев. Сразу стало темно и холодно. — Не сиди! — Ярослав отпихнул Медину, подхватил Великорецкого, и они вдвоем с Володей поволокли его прочь, подальше от края моста. — Арчи! Он обернулся вовремя: еще одно щупальце захлестнуло отбойник и сорвало шаткую ленту ограждения с легкостью, с которой ветер рушит карточный дом. Эстакада накренилась. Брошенное такси поволокло навстречу кишащей черными щупальцами водяной бездне. Медь ухватилась за торчащий из развороченного асфальта штырь… И вдруг услышала музыку. It’s all a game, avoiding failure, When true colors will bleed All in the name of misbehavior And the things we don’t need… [105] Из окна желтой брендированной машины доносилась музыка. Различимая даже в шуме воды, скрежете и грохоте металла, в реве хтонической твари, она наводила ужас своей вкрадчивой, заползающей в уши и сжимающей сердце трепетной нежностью. I lust for «after» No disaster can touch Touch us anymore And more than ever, I hope to never fall… [106] Эстакада завалилась вбок еще сильнее. — Арчи, прыгай! — заорала Медина изо всех сил. — Я схвачу. Брат присел, оттолкнулся, рванулся вперед по наклонной поверхности и прыгнул. В тот же миг такси сорвало с места и понесло ему наперерез. «Успеет, успеет…» — неслышно шевелила губами Медь. Он не успел… Часть 6. Василий Стоило Гусеву исчезнуть из вида, хватка ослабла. Я почувствовал, как держащий меня корень обмяк, соскользнул с ноги и неподвижно распластался по земле. Я покачнулся, переступил. В груди бухало сердце — медленно, тяжелым молотом. В мертвой вакуумной тишине не раздавалось ни звука: ни шороха шагов, ни птичьих голосов, ни даже ветра. Я был тут один. Один живой. Говорят, мертвые похожи на спящих. Такое безобидное, целительное сравнение. Такая приторная душеспасительная ложь. А у него ведь даже глаза закрыты… Я пытался, но не мог отвести взгляд. Мир встопорщился острыми злыми углами и вдруг расплылся, подернутый влажной завесой. Защипало в носу. Белый силуэт мелькнул на грани видимости. Послышался короткий испуганный вздох. И затем голос: — Прости, мой хороший. Прости. Я не успела. Рядом тревожно прошелестело платье. Холодная рука коснулась моей щеки, отвернула голову. Кшесинская. — Не смотри. Пойдем. Она схватила меня под руку и уверенно повела в сторону по кладбищенским дорожкам. Ноги едва слушались. Меня пробирала крупная дрожь. Стало очень холодно, зыбко. Нереально. Это все не по-настоящему… — Куда мы? — выдавил я. — А как же… Матильда не дала мне обернуться: — Я позабочусь о нем. Надо идти. Ты должен. — Куда? Мы приблизились к старой заброшенной часовне. Белый камень потускнел от сырости и стал пористым. Фундамент врос в землю, слился с ней, обросший мхом и покрытый гнилью. Крест на крыше часовни покосился. Позеленевший медный колокол чернел под сумрачным сводом звонницы, напоминая странного вида гриб. Под высокой стрельчатой аркой висела на кривых петлях массивная дверь. — Надеюсь, мои способности Хранительницы еще со мной. Хотя бы частично, — негромко сказала Кшесинская сама себе. — Ради такого дела… Ради Ключа. Я наконец понял, к чему она клонит: |