Книга Потусторонним вход воспрещён, страница 36 – Екатерина Ландер

А я узнала его. Узнала существо из лаборатории, куда отвозила заказ!

Васька вывернулся, оцарапал меня и кинулся на добычу. Я вскрикнула и зажмурилась, чтобы не видеть его расправы…

Возни и предсмертного писка существа не последовало. Я осторожно приоткрыла один глаз. Васька озадаченно топтался на полу, разглядывая кучку пыли в том месте, где секунду назад находился зверек. Рядом валялся старинный ключ.

Я подняла его, повертела перед глазами. Тот самый, со скамейки в сквере. Только вот я сама бросила ключ в тумбочку в коридоре, когда вернулась. Значит, существо умудрилось стащить его. А зачем?

— Мяв, — пискнул кот и посмотрел на меня. В апельсиновых глазах перса плескалось недоумение.

— Мяв, — машинально повторила я, проводя ладонью по полу.

На пальцах остались пятна. Боясь спугнуть внезапную догадку, я отпихнула кружащегося возле ног Ваську и метнулась в детскую, мазнула испачканными пальцами по стене там, где висели рамки с фотографиями. Растерла ребром ладони. Пепельный след лег на обои неровным слоем, слился с серыми разводами на них.

Я подобрала истлевшее кукольное тело, потерла, окрашивая другую руку, и провела рядом с первой полосой новую. Если сомнения, что это один и тот же грязный налет, еще оставались, то теперь они напрочь исчезли.

Пыль… От пропавших рамок, куклы и зверька.

— Но это ж бред! — выдохнула я в который раз.

— Мяв, — подтвердил Васька, зашедший в спальню. В зубах он нес забытый на кухне ключ.

— И при чем тут он? — спросила я, хотя уже догадывалась. Странные зверьки сидели в клетках в лаборатории НИИ ГИИС. Ключ немного погодя я нашла на скамейке возле нее же.

«А Василиса?»

В груди шевельнулась тревога, но я прогнала ее — пусть не мешает думать. И ответила сама себе:

— Сейчас поедем и узнаем, что им известно про Василису.

Самокат не подключили к сети на ночь, и он разрядился. До лаборатории предстояло добираться пешком. Я сунула в карман телефон, ключи от квартиры, найденный ключик и потуже затянула шнурки толстовки, чтобы ветер не прокрался внутрь и не застудил до костей. Подумав, взяла с полки длинный шарф, обмотала вокруг шеи. Глянула на себя в зеркало — один нос и видно. И еще очки. Волосы я собрала в пучок на затылке, скрепив их Василискиной детской резинкой — на удачу.

— Не знаю, куда ты подевалась, но я обязательно тебя найду, — сказала я отражению и приободренно расправила плечи.

Впрочем, уверенности моей хватило ненадолго…

Примерно час спустя я стояла в переулке возле двери с синей табличкой.

Пока шла, спина взмокла под теплой толстовкой. Теперь же ее морозил холод, пробравшийся за пазуху. Здешний ветер умел проникать даже в самые труднодоступные места.

Я топталась возле входа уже минут пятнадцать. Выжидала, вытягивалась на цыпочках, пытаясь заглянуть в глухо занавешенные окна. Прохаживалась туда-сюда, норовя взять не наскоком, так измором. И продолжала время от времени трезвонить, вдавливая кнопку звонка до упора.

За стенами разносился пронзительный звон, слышный даже с улицы. Но никто не выходил. В конце концов стало ясно: нужен другой план. Я зябко поежилась, растирая ладони, и оглянулась.

На заднем дворе храма ковырялась маленькая женщина в ватнике, сгребала граблями прошлогоднюю пожухлую траву. И земля, и пуховик были черные, оттого я не сразу ее заметила.