Книга Ошибка Пустыни, страница 118 – Мария Соловьева

– Я не звал тебя, Шимен! – раздраженно отозвался Смотритель из-за двери.

– Это Лала.

Некоторое время ничего не происходило – ни звука, ни шороха по ту сторону. А потом дверь резко распахнулась наружу, и Лала еле успела отстраниться. Мастер Шнэдд стоял на пороге, и вид его не обещал радушного приема.

– Тебе запрещено сюда ходить!

– Я помню, но ждать до утра не могу.

– С трудом представляю причину твоей смелости, сестра. Но ладно, говори. – Шнэдд чуть подался вперед так, чтобы не дать Лале увидеть то, что находится в его комнате, и прикрыл за собой дверь.

– Мастер Шнэдд, я хочу с завтрашнего дня нести службу вместе со своим соколом и змеем. Их не стоит оставлять одних на весь день.

Брови Смотрителя взметнулись над округлившимися глазами так, что полное лицо стало выглядеть длиннее. Он мгновение молчал, а потом рассмеялся:

– Ты условия ставишь? Мне?

– Пока просто прошу.

– А если я откажу?

– Тогда я скажу, что никто из ваших прошлых помощников не смог бы и два раза подряд выдержать рождение луча. А судя по сегодняшнему чынгырскому разведчику, нас ждут сложные времена. Я вам нужна больше, чем вы хотите это показать.

– Ты слишком высокого мнения о себе, сестра! – пыхнул Шнэдд, но в зрачках мелькнула правда, скрыть которую он не успел.

– У меня были хорошие учителя. И я верю, что третий будет еще лучше, – не моргнув солгала она.

Шнэдд скривился. Мастер Шай был лучшим учителем в истории трех поколений, и откровенная лесть, похоже, задела Шнэдда. Он вздохнул:

– Я должен посоветоваться.

– Не должны. Вы здесь главный. – У Лалы голова кружилась от собственной наглости, но остановиться она уже не могла.

– Иди к себе. Утром решим.

– Я могу быть уверена, что…

– Иди, – перебил ее Шнэдд и бесцеремонно хлопнул дверью.

– Как считаешь, это согласие? – Лала подняла запястье и посмотрела в глаза встрепенувшемуся ануку.

Змей мерцал и равномерно грел руку, не пожелав оставить хозяйку даже в ее комнате, так что спать Лала легла вместе с ним. То ли из-за дополнительного тепла в постели, то ли от усталости, она уснула, лишь опустив голову на подушку. Поэтому среди ночи, когда ее разбудил рев шторма, она проснулась мгновенно, полная сил, но радость пробуждения быстро сменилась неясной тревогой.

В городе, при соколятне или в гостевом доме мастеров Смерти, шум прибоя не был слышен. Здесь же казалось, что Маяк стоит посреди бушующего моря и вздрагивает от каждой новой волны, сталкивающейся со скалами. Вкупе с кромешной тьмой ощущение наползающей угрозы стало невыносимым. В комнате не хватало света полной луны, которая еще вчера заливала все серебром, и в этом было что-то пугающе неправильное.

Лала выпростала из-под подушки руку с ануком и подняла ее над головой в надежде осветить немного пространства вокруг себя. Тик сжал пясть так, что стало больно, и вдруг зашипел. В теплом мягком свете анука Лала разглядела несколько фигур в капюшонах, стоящих у ее кровати. Кроваво-красные плащи и налившиеся бездонным черным кинжалы, которые не отражали сияние золотых чешуй Тика. Анук, мгновенно освободив ее руку, кинулся на крайнего человека, но остальные коротко, без замаха, вонзили три кинжала ей в грудь. На пальцах, обхвативших рукояти кинжалов, блеснули перстни членов Совета, но чьи именно, Лала не разглядела. Крик остался в горле, а вместо него вырвалось наружу хриплое бульканье. Горячим залило подбородок, потекло по шее, а боль от трех острых ударов слилась в один продолжительный беззвучный вопль раненого зверя. Лала чувствовала, как сталь выходит из ее плоти и снова вонзается рядом. А потом еще и еще.