Книга Сны чужих воспоминаний, страница 60 – Саша Блик

Я глубокомысленно кивнула. Что ж, организовывать приёмы я умела. Даже экзамен по этой теме сдала, причём на отлично. Так что посильную помощь оказать точно смогу.

— Ну, раз замечаний больше нет, тогда продолжим. — Она произнесла это мягко, но в голосе мне послышалась сталь, не оставлявшая и шанса для возражений.

— Конечно, госпожа Эрато, — ответила я, отметая ненужные мысли и отдавая всё своё внимание собеседнице.

— Я хотела бы узнать, что ты умеешь делать, пташка, — пропела женщина. И прежде, чем я успела скривиться, вспомнив о своих, в общем-то, крайне скудных способностях, пояснила: — На приёмах мы устраиваем своего рода представление. Так мы развлекаем гостей. А после они… совершают добровольные пожертвования на существование нашего заведения. — Она склонилась вперёд, впиваясь взглядом в мои глаза. — Благодаря этим пожертвованиям мы можем принимать и заботиться о таких заблудших пташках, как ты, понимаешь?

Я твёрдо кивнула. Конечно, я понимала. Это была обычная схема организации благотворительных вечеров. Мы их тоже обсуждали на учёбе, в рамках темы допустимых активностей для замужних женщин. Благородные господа и дамы собирались в одном помещении, где их развлекали весь вечер, а под конец мероприятия хозяйка собирала пожертвования. Обычно они шли на поддержку больниц, детских приютов или заповедников для вымирающих видов животных. Особенно такие приёмы ценили мужчины, так как на них выстраивались новые деловые связи и зачастую заключались выгодные сделки. Но и женщины их тоже с радостью посещали. Во-первых, в качестве украшения собственного супруга, а во-вторых, чтобы встретиться со знакомыми и обсудить последние события — или попросту посплетничать. Потому что если сидеть дома безвылазно, то и с ума сойти недолго.

Словом, схема была мне вполне ясна. О чём я и сообщила госпоже. В ответ она откинулась на спинку стула и заметно расслабилась.

— Значит, ты понимаешь, что тебе желательно тоже участвовать в представлении, верно?

Я на миг задумалась. Конечно, будь у меня сейчас собственное лицо, я бы поспорила. Дочь Ноэля Аллена на сцене? Это был бы позор. И скандал. Грандиозный скандал.

К счастью, здесь и сейчас я была в другом образе. В образе Канарейки. Я улыбнулась, прокатив на языке это имя. Оно было удивительно милым, и очень мне нравилось. Что ж, как Канарейка я выступить могу. Ведь это поможет такому чудесному заведению.

— Я умею петь, — призналась я. — И танцевать. А ещё я осваивала некоторые виды рукоделия и если на ваших мероприятиях проводятся благотворительные аукционы…

Показалось, что глаза госпожи хищно блеснули. Но лишь на миг — уже через секунду лицо вновь было образцом благодушного спокойствия.

— Это прекрасная мысль, дорогая, — кивнула она. — И мы обязательно вернёмся к этому вопросу. А пока я бы хотела посмотреть, на что ты способна.

— Как, прямо здесь? — удивилась я. — А… что насчёт музыки?

— Я бы хотела услышать, как звучит твой голос без сопровождения, — возразила женщина. — Ты ведь сможешь?

— Смогу… наверное, — ответила неуверенно. Я никогда не пела а капелла, тем более соло. Более того, в процессе пения я раньше всегда использовала магию, чтобы исказить и немного подправить звучание собственного голоса, сделать его поистине ангельским и скрыть все возможные недостатки. А если уж и приходилось исполнять песню без музыки, то мы делали это исключительно хором. Стоит заметить, в те разы выходило довольно неплохо. Но что получится сейчас? Я вовсе не была уверена в результате.