Книга Идеальный рецепт на Новый Год, страница 58 – Саша Блик

На этом месте мне пришлось вернуться в нормальное положение, потому боль в глазах стала невыносимой, резонируя с мигренью, да и невозможно было дольше лежать в настолько неестественной позе. Я уставилась вверх и прикусила губу, лихорадочно соображая. Кондратий, мой недавний попутчик, оказался в деревне. При этом он совершенно не выглядит как старичок, и никто из нечисти не пытается его скрутить — наоборот, стоят, опустив головы.

Догадка осенила внезапно: а что, если он и есть тот самый загадочный глава? Который должен был вернуться из города? И тогда… Я запнулась. Ведь если он глава деревни, и ритуал каким-то образом должен был решить проблемы жителей, то злится он скорее не на сам факт проведения ритуала, а на то, что жертвоприношение решили провести без его участия. В таком случае рассчитывать на спасение мне всё равно не приходится…

Но секунду спустя моя логика помахала мне ручкой. Просто в напряжённой тишине прозвучало холодное:

— Развязать.

Раздалось шипение, и следом голос Миланы:

— Девчонка моя по праву сильнейшего.

Снова молчание, затем звук шагов — и в поле зрения показался Кондратий, внимательно разглядывающий моё лицо.

— Это правда? — холодно поинтересовался он. — Ты проиграла в честной драке?

Я устало кивнула. Затем спохватилась и мотнула головой — медленно, чтобы не вызвать очередного приступа боли. Но он всё равно последовал, взрываясь на висках и вызывая фейерверк перед глазами. Я зажмурилась от боли. Впрочем, мужчину это не смутило:

— Неждана?

— Девчонка побеждала, — тут же отозвалась кикимора. — Но её ударила со спины Виталина.

— Значит, по праву сильнейшего принадлежишь ей ты, — бесстрастно обратился Кондратий к Милане. — И я с удовольствием посмотрю на то, как она на тебе отыграется. — Затем он перевёл взгляд на меня и повторил: — Развязать.

На этот раз никто не сомневался: ко мне тут же подскочили и отвязали руки и ноги. Правда, окоченевшие конечности не спешили возвращаться в нормальное состояние. Зато их пронзила тупая боль, напоминая, сколько времени я пролежала на морозе в неудобно зафиксированном положении.

— Милану в подпол до разбирательства, — продолжал он. — И Виталину с ней же.

Послышалась возня. А я лежала и смотрела в небо. Онемевшие руки, как могла, подтянула к груди, а ноги так и остались вытянутыми — пальцев я давно уже не чувствовала, так что идти всё равно не смогу.

Кондратий, видимо, правильно оценил моё состояние, потому что мгновение спустя добавил, указывая на меня:

— Отнесите в мой дом. И на лавку положите.

Я почувствовала, как меня подхватывают и куда-то тащат. А небо над головой оставалось всё таким же неподвижным. И именно в этот момент я, наконец, позволила себе прикрыть глаза, и перестала чувствовать что-либо.

Первым я увидела потолок. Нормальный такой потолок, деревянный. И стены деревянные. Воздух был тёплым, комната освещалась мягко льющимся из окна дневным светом. Воздух щекотал запах подсохшей крови. А поверх меня лежала чья-то шкура. Кажется, волчья.

Осознав это, дёрнулась и пришла в себя. Попыталась сесть, но голову тут же пронзила такая боль, что я едва сдержала крик. Перед глазами заплясали цветные всполохи, и я зажмурилась, не смея пошевелиться. Интересно, если я буду лежать без движения, каков шанс, что меня примут за мёртвую и больше никогда не станут трогать?