Книга Запах ночного неба, страница 143 – Энни Вилкс

Алана не нашлась, что ответить. Знакомое сладкое чувство, звенящее, пахнущее ночным небом, заискрилось внутри. Герцог тронул каблуками бока коня и в несколько прыжков исчез за поворотом, а Алана ощутила, как волна за волной на нее накатывает новое, незнакомое чувство предвкушения.

С тракта снова пришлось свернуть, и теперь отряд шел по узкой тропе меж кустов, то и дело цеплявших юбку Аланы. Погода тоже испортилась: вместо ясного неба и холодного, но яркого солнечного света теперь над путниками плыли облака, изредка осыпавшие их острыми как стекло снежинками. И ветер тоже усилился. Алана по привычке куталась в платок, но заговор, созданный Гвианой, хорошо держался, экранируя ее от мороза.

Шли парами, след в след, лошади, как привязанные, не отходили друг от друга, будто боясь потеряться. Гвиану Алане догнать так и не удалось, и теперь она с тоской посматривала вперед, туда, где воительница о чем-то говорила с другим желтым воином. Алане казалось, что Гвиана держится в седле нетвердо. Вот девушка бросила назад короткий и показавшийся Алане болезненным взгляд — и тут же ее высокую прямую фигуру съело очередное ущелье.

Йорданка, как-то оказавшаяся рядом с Аланой, ехала молча. Эта красивая женщина лет тридцати пяти, конечно, была шепчущей: вокруг нее вилось ощущение концентрированной, аскетичной, сдерживаемой силы. Статная, хоть и небольшого роста, в тугом, сковывающем движение платье — и совсем без плаща и тем более капюшона, с туго собранными русыми волосами и аккуратно закрепленном на них кружевном платке, сестра герцога Петьера выглядела так, будто только что сошла с картины восторженного идеальностью ее образа почитателя. Чистое лицо с аккуратным носом, неброский профиль, холодные серые глаза — все почему-то выглядело так, будто принадлежало человеку сильному, но страдающему. Алана избегала рассматривать ее, не желая показаться бестактной, и все же на поворотах с интересом вглядывалась в плотный, расшитый почти незаметными черными нитями кофейный бархат платья, в мерцающие просветы узорного платка.

— Леди Тамалания, — неожиданно обратилась к ней Йорданка, когда шедшие сзади серые воины чуть отстали. — Я слышала пару слов вашего с герцогом Карионом разговора. И хотя верно было бы не оповещать вас об этом, я все же хочу предупредить вас.

Алана удивленно обернулась и встретилась взглядом с серыми, но морозными как лед глазами. Йорданка была спокойна, собрана и серьезна.

— Я вас слушаю, леди Петьер, — выдохнула Алана. Почему-то вежливые формулировки удивления никак не шли на язык.

— Вы молоды и лишь недавно присоединились к нам, а значит, не успели изучить этикет в нужной мере, — словно отрезая, промолвила Йорданка. — Но несоблюдение этикета в случае черного герцога может стоить вам жизни, если он будет в плохом настроении. Я слышала, как вы назвали его по имени. Это грубое нарушение со стороны младшего и слабейшего представителя пусть и самого знатного рода, и хоть его вряд ли достаточно, чтобы разозлить герцога Кариона, от этого нарушения не так далеко до куда более серьезных ошибок. Я прошу вас, Тамалания, быть аккуратной и следить за тем, как вы себя с ним ведете.

— С-спасибо, — выдавила из себя Алана. Злость на то, что посторонний человек лезет во что-то, принадлежащее только ей, мешалась в ней с признательностью: если Йорданка была такого мнения о Даоре Карионе, само ее предупреждение, а тем более признание в подслушанном разговоре, требовало определенной смелости. — Что еще вы слышали?