Книга Запах ночного неба, страница 147 – Энни Вилкс

— Я ничего не вижу, — признала она. — Но если вы правы, трогать меня не вздумайте. Что там?

— Это как воронка, — задумчиво сказала Алана. — Я за наставницей. Ты держись, пожалуйста!

Гвиана усмехнулась:

— Мне не настолько плохо. Можно попросить кого-нибудь из воинов сходить за ней, вам не нужно бегать.

Алана пропустила ее слова мимо ушей.

За сорок лет Олеар ни разу не видел Даора Кариона в ярости. Да, иногда герцог злился, и тогда летели головы: учитель быстро находил виноватого и уничтожал его и, чаще всего, всех как-то связанных с этим несчастным людей — семью, слуг, товарищей. Так было, когда несколько пар-оольских артефактологов, заручившись поддержкой радчан, попытались исказить защитную систему южной крепости Нальдо, что чуть не убило два десятка несших стражу на стенах шепчущих. То, как черный герцог расправился с каждым из них, было жутко.

Чаще же всего и злость была не сильной: когда неудачливые воры решили пробраться в Обсидиановый замок под видом слуг, и Даор Карион, обнаруживший кровавое месиво на стенах, встретился с их нанимателями, он больше смеялся, чем был раздосадован. Это, конечно, шайке не помогло — со свойственной ему беспощадностью черный герцог украсил их телами внешний периметр стен, и немногочисленные посетители Обсидианового замка были вынуждены еще три месяца любоваться на постепенно обнажавшиеся скелеты. И когда черноторговцы пытались выйти из-под власти черного герцога, что также неизменно грозило им и их кланам смертью, Даор Карион не злился. О ситуациях же прямого нападения на черного герцога и говорить было нечего, казалось, они не вызывали в сердце учителя ни малейшего отклика.

В историях, передаваемых друг другу по секрету, люди всех девяти земель ужасались, как, оставаясь в хорошем расположении духа, черный герцог по щелчку пальцев стирал с лица земли целые деревни, где прятались те, кто оказывался перед ним виноват.

А сейчас Даор Карион был в ярости.

Пространство вокруг него искривлялось и дрожало, как горячий воздух, когда он, не торопясь, вышел из наспех созданного Теа шатра и направился к отдыхавшим. Олеар, ощутив кожей его ярость, поспешно отступил с дороги, отталкивая за себя Юорию, на которую черный герцог внимания не обратил. Каждый шаг учителя, бесшумный, как и обычно, пускал по земле едва заметные силовые трещины, постепенно затухавшие где-то вдалеке. В руках его переливалась изумрудом сфера, в которой что-то перетекало и билось о прозрачные стенки. В другой ситуации Олеар спросил бы, что это, но сейчас даже от мысли о том, чтобы обратиться к Даору Кариону, холодок шел по спине.

И черный герцог улыбался.

Кто бы ни хотел навредить Тамалании, он был обречен.

— Юория, скажи мне, что ты в этом не замешана, — бросил Олеар жмущейся к его плечу женщине.

— В чем? — кажется, довольно искренне удивилась Юория. Олеар обернулся: глаза черной розы были широко открыты, красные губы дрожали. — Дядю что-то расстроило, да?

— Дядя сейчас всех тут перекрошит, — усмехнулся Олеар. — Смотри внимательно. Это убережет тебя от многих ошибок.

Юория недоуменно моргнула, с трудом отрывая взгляд от спины черного герцога и переводя его на Олеара. Мужчина со смесью жалости и раздражения отметил, как в возбуждении трепещут ее ноздри. Она ждала демонстрации силы, и это предвкушение заставляло ее сердце биться быстрее. Олеар подумал, что ему придется часто кого-то убивать напоказ, чтобы поддерживать интерес к себе, и эта перспектива его раздосадовала.