Книга Мутные воды, страница 63 – Алёна Селютина

Нет. Продолжи она это все, и вот тогда Клима бы давно не было в этом доме.

А вместе с ним и Максима.

Во сне Макс выглядел таким трогательным и беззащитным. Бог дает человеку только ту ношу, что он может вынести. Бог дал ей ребенка. И раз уж сегодня он дал ей второй шанс, она обязана взять себя в руки и стать хорошей матерью. Хочется ей этого или нет.

— Ты чего? — позвал сзади Клим.

Женя резко повернулась к нему и, прервав свое занятие, поднялась на ноги.

— Я помешал? — нахмурился он. — Прости. Если хочешь, я уйду.

— Нет-нет, — покачала головой она.

Бросила на Макса еще один взгляд и вышла из детской. Они дошли до кухни, Женя щелкнула кнопкой чайника и глубоко вздохнула.

— Что такое? — нахмурился Клим. — Тебе доктор еще что-то сказал?

— Тьфу на тебя, — поморщилась Женя. — Слушай, а вы можете взять меня с собой на байдарки?

— У тебя же защита у студентов, — не понял он. — И экзамены…

— У меня между ними с выходными четыре свободных дня. На день рождения Макса я все равно не попадаю, но мы могли бы уехать вместе, я побуду с вами два дня из них и вернусь на автобусе. Что скажешь?

— Да пожалуйста, — пожал плечами Клим. — Давай. Я уверен, Макс рад будет. И я тоже.

Женя кивнула. Ну вот. Она встала на путь исправления. Она молодец.

Клим улыбнулся ей. Женя любила его улыбку. Она смотрела на нее уже четырнадцать лет и была готова смотреть еще раза четыре по столько же.

Нет, она все сделала правильно, когда решила ничего ему не говорить и не пытаться дать своим чувствам волю. В их случае это все бы разрушило.

А так его улыбка все равно предназначена ей.

— Представляешь, что мне тут в деканате учудили… — начала она.

Вскипел чайник. Женя налила чай, достала ватрушки из духовки. И, как это довольно часто бывало, разошлись они уже за полночь.

Что Женя очнулась, Климу сообщили по телефону, когда он был на середине реки, и едва лодка причалила, он со всех ног бросился в больницу. Но, пробегая мимо знакомого магазина, остановился и заставил себя продышаться. Надо было успокоиться и не наделать дел. И не стоило еще больше пугать Женю, она, должно быть, и без того сейчас напугана.

Давая себе время усмирить эмоции, Клим заскочил в магазин, сделал покупку и пусть быстрым, но уже шагом дошел до больницы. Как выяснилось, успокаивался и возвращал себе способность здраво мыслить Клим не зря. В реанимацию его, разумеется, не пустили. Заявили, что его жена — медицинский феномен и требует особо пристального наблюдения. Тогда Клим послушно сделал расстроенный вид и даже вышел из здания, а потом накинул на себя взороотводящий заговор и вернулся обратно.

К его удаче, Женя все так же находилась в палате одна. Она была в сознании, лежала на этой ужасной железной конструкции, притворяющейся кроватью, и угрюмо разглядывала катетер на сгибе локтя. Когда Клим вошел, она скользнула по нему невидящим взглядом и вернулась к созерцанию руки. Он зачаровал дверь — простенький заговор, которому его когда-то среди прочего научила Злата, признавшаяся, что это изобретение ее брата. Клим порой использовал его на двери кабинета, если уж совсем горел на работе. Теперь любой подошедший к палате должен был немедленно вспомнить о чем-то важном или, наоборот, забыть, зачем сюда пришел. Сделав это, Клим на всякий случай поставил купол и только затем снял с себя чары. Женя сдавленно охнула от неожиданности, а потом взглянула на него с таким облегчением, будто ее тут пытали, а он пришел спасти.