Книга Ярослава и Грач, страница 113 – Алёна Селютина

— Так себе, — честно ответил Гриша, не ведая, какой участи только что избежал.

— Мэри? — нахмурилась Яра. — Впрочем, нет, ассоциация с овцой… Мы можем составить списки, а потом сравнить. Или давай читать все имена подряд, а когда кому-то из нас что-то понравится, будем обсуждать. Идет? Итак. Мануэла, Маргарита, Марина, Мария, Марфа, Матильда, Матрёна, Милица…

— Как-как? — переспросил Грач. — Милица? Что за бредовое имя?

— Традиционное славянское имя, — возмутилась Яра и зачитала из книги, — означает «миловидная, милочка»… Фу, пошлость какая. Слушай, ну почему тебя смутила Милица и не смутила Мануэла?

— Потому что такой бред я даже не рассматриваю.

— И совсем не бред. Я тут читала, как в прошлом году называли детей в нашем городе. И поверь, после Кофи-Амоако и Эмберли-Роуз имя Мануэла звучит очень даже ничего.

Гриша подарил ей взгляд, полный ужаса, и сделал глоток чая. Яра тоже хотела чаю, но последний месяц тошнило и от него.

— Скажи, что ты пошутила, — попросил муж.

Яра пожала плечами. Даже на ее пропущенный через гормональную атаку взгляд Кофи-Амоако для их сибирской действительности было слишком.

— Может быть, посоветуемся с кем-нибудь? С моей мамой, например? — неуверенно предложил Гриша.

— Ты ведь не серьезно, правда? — вскинула бровь Яра. — Твои родители называли вас с братьями по алфавиту… Тогда уж пойдем к моему отцу. Он отлично придумывает имена!

— Да ну?..

— В смысле, «да ну»? Вообще-то, меня он называл!

— Я просто хочу сказать… Почему нельзя дать ребенку простое человеческое имя?

— А у меня, значит, не человеческое?

— Яр, не передергивай. У тебя прекрасное имя. Просто Мануэла Григорьевна звучит странно. Ну как ты вообще себе это представляешь? Мануэла, иди домой, пора обедать и смотреть мексиканские сериалы…

Яра не выдержала и рассмеялась. И впрямь, на детской площадке она будет смотреться глупо. И тут же довольно улыбнулась: девять лет прошло, а ему до сих пор ничего не стоило рассмешить ее.

— Ладно, продолжим, — смилостивилась она. — Марианна, Михайлина, Моника, Медея, Муза… Слушай, а как тебе Медея?

— Она скормила сердца своих детей Ясону. Почему это имя до сих пор не табуировано?

— А по мне так ничего. Медея Григорьевна. Меда… Эй, малыш, что думаешь? — обратилась она к животу.

В ответ дочь с такой силой пнула ее в печень, что Яра не удержалась и ойкнула. Это был еще один момент, о котором ее никто не предупредил. Страницы книг полнились рассказами о чудесных ощущениях, которые дарят шевеления ребенка. На деле же Яре все чаще казалось, что на УЗИ и впрямь что-то перепутали, и внутри нее сидит боксер. А вдруг правда — мальчик? А они его сейчас нарекут какой-нибудь Моникой…

— Вот-вот, — покивал головой Григорий. — Видишь, даже наша дочь против такого извращения. И вообще, что это за странная книга у тебя? Ну-ка, дай. «Сборник уникальных имен»… Понятно.

— Просто не хочу, чтобы она была одной из многих… — насупилась Яра. — Хочу, чтобы у нее было такое имя, которое бы принадлежало ей одной.

— Яр, — Гриша пересел к ней, обнял. — Ну ты чего?

— Не знаю, — неожиданно для себя всхлипнула она. Вообще в последнее время в его объятиях ее постоянно тянуло на слезы. — Просто подумала… Вот будет она пятой Евой в классе… И как станет понимать, когда обращаются к ней, а когда нет?