Книга О детях Кощеевых, страница 104 – Алёна Селютина

– Ну… почти.

– Но ты же не умрешь?

– Нет.

– Значит, всё хорошо, – успокоенно выдохнула Юля.

– Совсем всё? – переспросил Демьян.

– Да, – уверенно кивнула она. – Это ведь главное.

Он смотрел на нее, будто хотел спросить что-то еще, но не решался, а потом расслабленно улыбнулся. Взял стоящую на столе бутылку из темного стекла и налил из нее в кружку. Юля поспешно хлебнула и снова скривилась от горечи. Но зато сразу пропала отдышка и перестали дрожать руки.

– Дем, а ты узнал… про родного отца?

Выражение его лица снова стало напряженным. Он кивнул. Юля уже успела порыться в полученной информации, но никаких сведений об этом не нашла. Отсюда можно было сделать вывод, что поступившая в ее распоряжение картотека всё же была неполной. Но она решила, что ей хватит и полученного.

– И что с ним? Он вас оставил?

Демьян медленно покачал головой. Она ожидала, что сейчас он ей что-нибудь расскажет, но вместо этого Дём неожиданно спросил:

– Юль, хочешь жареной картошки?

Его вопрос сдвинул картотеку в голове, и перед Юлей развернулось другое кино. Всё та же избушка на болоте, женщина жарит картошку на огромной чугунной сковороде, ворочая ее деревянной лопаткой в печи, за окном воет ветер, дождь стучится в окна, но внутри избы тепло и сухо и так уютно трещит огонь… У окна сидит уже виденная ею девочка, черные волосы свесились на лицо. Но теперь Юля знала: это и есть Агата. Она снова вяжет, только в этот раз куда проворнее, и то, что получается, похоже на рубаху.

– Не торопись, – приговаривает женщина, помешивая картошку. – Это тут ни к чему. Время еще есть.

Она достает из печи сковороду, переворачивает картошку еще раз, а потом выкладывает её в деревянную миску. Запах такой, что слюнки текут. На столе возле печи лежат травы. Женщина отщипывает понемногу от того, другого, кидает в ступку и толчет их. Потом посыпает получившейся смесью еду, берет миску и несет в угол у печи. Там в углу на лавке лежит мальчик, и по глазам, по щекам, по кудрявым черным волосам Юля сразу же понимает, кто перед ней.

– Покормить или ты сам? – спрашивает женщина.

Мальчик берет миску в руки. Руки у него дрожат.

– Сам, – негромко отвечает он.

– Это хорошо, – отвечает женщина. – Ешь, станет легче. Она на барсучьем жиру.

И это правда, ему действительно станет легче… Он выздоровеет. Уже скоро.

– Ты был очень милым ребенком, – улыбнулась Юля.

Интересно, а чисто теоретически, насколько его дети будут похожи на него? Но на это чужая память никаких гиперссылок не выдала.

– Ты начинаешь меня пугать, – нервно усмехнулся Демьян. – Не понимаю, почему ты продолжаешь всё это видеть. Сразу предупреждаю, что возраст с шестнадцати до двадцати четырех лучше опустить.

В ряд тут же выстроилось с полсотни видений, но Юля благоразумно решила, что посмотрит их в одиночестве. Кажется, в ближайшее время она сможет неплохо сэкономить, отменив подписку на онлайн-кинотеатры.

– Так что насчет картошки?

– Если не хочешь, можешь не рассказывать про отца, – ответила Юля, решив, что он просто пытается перевести тему. – Я понимаю, это личное.

Демьян улыбнулся.

– Да нет. Просто я всю жизнь был уверен, что он и впрямь нас бросил, а он, оказывается, о нас даже не знал.

– Как это?

– А вот так. У мамы были причины не говорить ему. Я могу рассказать тебе… просто… можно, я сначала это сам переварю?