Книга О детях Кощеевых, страница 213 – Алёна Селютина

– Из меня плохой лицедей.

– Из твоего брата еще худший, а вы двое – единственные доступные мне мужчины подходящего возраста.

– Но…

– Я буду готовить тебе месяц, – внезапно понизив голос, вкрадчиво произнесла Женя, и от ее интонации у Клима по коже забегали мурашки. – Всё, что ты захочешь.

– Всё? – дрогнув голосом, переспросил он.

– Всё, – все так же проникновенно пообещала она. – Любое блюдо по твоему желанию.

– Голубцы хочу, – решил закинуть удочку Клим. Получилось с придыханием.

– Будут тебе голубцы, – немедленно согласилась Женя. – И щи, и котлеты, и кулебяка, и куриные сердца в сливочном соусе, и праздничный торт в конце. Просто сходи со мной к нему. Это же тебя ни к чему не обяжет. Ну, не получится, придумаю что-нибудь еще. Пожалуйста. Только представь: котлетки, сочные, с начинкой, вилка входит в них…

– Ладно! Схожу! – не выдержал Клим и сглотнул слюну. В конце концов, никому плохо от их небольшого представления не будет, даже если ничего не выйдет. – Когда надо?

Женя выдохнула и рассмеялась от облегчения.

– Он ждет нас завтра.

– Подожди, то есть ты была уверена, что я соглашусь?

– Я очень на это надеялась. А теперь пошли на кухню. Я буду готовить котлеты, а ты учить факты обо мне. Мало ли чего он спросит.

– Какие еще факты?

– Какого цвета мои глаза? – спросила Женя и закрыла эти самые глаза.

Клим напряг память. Еще напряг. Но нужной информации там не оказалось.

– Голубые? – неуверенно предположил он.

– Карие, – угрюмо исправила Женя и открыла глаза. Клим пригляделся: они и впрямь были карие. Женя тяжело вздохнула. – Про дату рождения и знак зодиака даже спрашивать не буду. Всё, идем, у нас много работы.

И она вскочила из-за стола.

– Жень, а там борщ еще остался? – спросил Клим. – На сытый желудок оно как-то лучше учится.

– Остался, остался, – пообещала Женя.

Клим, конечно, осознавал, что попал. Но уж больно условия были хороши.

* * *

Профессора звали Павлом Владимировичем, и был он стареньким, маленьким и сморщенным. В зеленом вельветовом костюме восседал он за своим столом на кафедре и, пожалуй, выглядел немного смешно, но, когда Клим с Женей предстали пред его очами, стянул на край носа очки и окинул их цепким, вовсе не старческим взглядом. «Вот теперь ты точно попал», – подсказало Климу чутье. Клим послал его лесом. Поздно было менять решение. Женя, судя по всему, тоже нервничала и всё вытирала ладони о джинсы.

Они неловко поздоровались, и профессор вполне тепло им улыбнулся.

– А вы, значит, муж? – поинтересовался он у Клима. – И что же, вы готовы к тому, что Евгения непонятно где станет пропадать, пока вы будете сидеть голодный? Вкусно хоть готовит-то?

По мнению Клима, готовила Женя так, что и в царских хоромах за такую кухарку немало золота бы отвалили и точно не прогадали.

– Пальчики оближешь, – не покривил душой он. – Хотите, она вас как-нибудь пирожками угостит? Убедитесь. А что надолго из дома будет пропадать, так я давно о том знаю. Она меня сразу предупредила, еще до того, как встречаться начали.

– И сколько же вы вместе?

– Пять лет.

– Так Евгения же в Санкт-Петербурге училась.

– Училась.

– И как же вы решали проблему расстояния?

Клим собрался. Это был сложный вопрос, но на него они вчера тоже продумали ответ.

– Вот потому что сумели пронести наши чувства через эту долгую разлуку, мы и полагаем, что вполне сможем жить в условиях Жениных командировок, – выдал он зазубренную фразу. Женя взглянула на него с гордостью. Посторонний мог подумать, что она гордится его чувствами к ней, но на самом деле она гордилась своим явным педагогическим талантом.