Книга О детях Кощеевых, страница 67 – Алёна Селютина

Любых?

«Со мной ты тоже так делаешь?»

И Демьян вдруг ясно осознал, что именно видит перед собой. Задыхающуюся от страха женщину, которую он любил и ради которой скрывал правду, чтобы она никогда не испытала того, что испытала сейчас.

«Мы не можем заставить кого-то любить нас… – сказал при нем кто-то давным-давно. – Всё это будет неправдой и закончится плохо…»

Кто это был? Кто произнес эти слова?

Впрочем, какая разница? Важно лишь то, что они верны. И если он сейчас не остановится, всё это закончится плохо для Юли…

Черт…

Черт, черт, черт…

Что он делает?

Что он уже сделал?!

– Юля… – позвал Демьян, ощущая, как пол уходит из-под ног.

Силы в венах недовольно вскипели, требуя продолжения игры, что им так понравилась.

– М-место… – выдавил Демьян и тут же понял, как это прозвучало. – Ю-юль, я… я не тебе…

Одна из звездочек в гирлянде брызнула осколками. За ней вторая, третья…

Демьян попятился. А потом развернулся и кинулся прочь из квартиры, с трудом справившись со щеколдой на двери. Слетел вниз по лестнице, выбежал во двор и ломанулся куда-то во мрак не разбирая дороги.

Прочь, прочь, прочь… Как можно дальше. Только чтобы больше не навредить ей! Дальше, дальше, дальше…

Юля на кухне осела на пол, сжалась в комочек и разрыдалась.

Вдвоем на односпальной кровати было тесно, и теснота эта, как ничто иное, вынуждала лечь поближе, но каким-то едва ли не волшебным образом Злата каждый раз после умудрялась отодвигаться, оставляя между ними место. Теперь Яков уже не пытался обнять ее, наверняка зная, что это бесполезно. Фыркнет и встанет, примется одеваться. Так что пусть полежит еще немного рядом хотя бы так.

– Ты сегодня был хорош.

Она потянулась всем телом, и Яков невольно сравнил ее с кошкой Муськой, что жила у них во дворе. Глазища у той были такие же зеленые, шерсть – рыжей, нрав – строптивым, но порой она выбирала кого-нибудь из их семьи, запрыгивала на колени и то ли позволяла, то ли обязывала себя гладить. Муська любила сметану, после нее ходила довольная, мурлыкала. А Злата любила секс… А вот его, судя по всему, совсем нет. Это Яков за неполный месяц их встреч уже тоже понял.

– Ты чего так смотришь? – поинтересовалась Злата, перевернулась на живот и принялась болтать ногами в воздухе.

Яков качнул головой и отвел глаза, принялся рассматривать потолок.

– А хочешь, я тебе хорошо сделаю? – вдруг предложила Злата.

– То есть?

Она уткнулась лицом в подушку и рассмеялась.

– Боги, как ты дожил таким до своего возраста? Яш, ты осознаешь, что ты уникален?

Яков не был уверен, что это комплимент, поэтому промолчал. А Злата поднесла ладонь к его лицу и надавила на щеку, заставляя снова повернуть голову к ней. Улыбнулась многообещающе.

– Тебе понравится, – пообещала она, приподнялась и поцеловала в шрамы. Он вообще заметил, что если уж она и целует, то предпочитает эту сторону лица.

– Ничего не хочу, – ответил Яков.

Злата пожала плечами, легко сдаваясь.

– Тогда в другой раз. А я пока подумаю, как тебя покрепче связать, чтобы ты не вырывался. Эй, ну ты что? Ты мне совсем не доверяешь?

Яков очень-очень хотел бы сказать, что доверяет, но это была бы ложь.

– Просто устал.

Злата снова положила голову на подушку, и ему почудилось, что в ее глазах мелькнуло беспокойство. На мгновение лицо девушки стало мягче, словно сквозь его черты проступил другой человек. Яков не первый раз ловил себя на этом ощущении. Иногда ему вообще казалось, что она только притворяется холодной и безразличной, и протяни он в такой момент руку – за нее ухватится кто-то иной, кто-то куда более добрый и ласковый, кто-то, кто отзовется ему, но раз за разом он убеждался, что это лишь его фантазия, лишь то, во что он хочет верить. Клим прав, когда говорит, что он живет сказками.