Книга Заслуженная пышка для генерала дракона, страница 76 – Кристина Юраш

— Сколько времени осталось? — прохрипела я, не открывая глаз. Голос — как у вороны после курортного сезона.

— Через четыре часа, — послышался голос Симбы. — Теть Оль, ты как? Ты встанешь?

Четыре часа.

До выставки.

А я — лежу. Как труп, который забыли похоронить.

Я попыталась приподняться. Не вышло. Тело — чужое. Тяжёлое. Горло — першило, как будто внутри поселился ёжик с наждаком вместо иголок. Голова — гудела, как колокол на пожаре.

«Нет, — подумала я. — Я не встану. Я не смогу. Я подведу девочек. Я…»

И снова провалилась в сон.

И вот сквозь сон я услышала его.

Голос. Низкий. Бархатный. Но — командный. Уверенный. Как будто он не в комнате с девочками, а на поле боя.

— Спарта, — раздался его голос, — размажь… Да… Вот так! И всё равно левый больше кажется… Придётся тебе его щурить. Следующая!

Я замерла.

И с трудом открыла один глаз.

Марон стоял перед зеркалом. В мундире. С расчёской в руке. И с выражением лица человека, который только что решил не отступать перед трудностями. Перед лицом врага — он бы выглядел точно так же.

— Тайга, — продолжил он, не оборачиваясь, — не дергайся. Я почти закончил.

Я приподнялась на локтях. Сердце — колотилось. Не от болезни. От ужаса.

Тайга сидела на пуфике. Её волосы были… шедевром.

Если шедевром можно назвать гнездо орла, которое посыпали блёстками, облили клеем и подожгли с краю. На макушке — холм. Сбоку — водопад. Сзади — что-то, напоминающее шторку из старого театра.

— Нормально, — согласился генерал, прикидывая, куда заправить лишнюю прядь. Всё-таки он решил оставить её болтаться.

Марон держал в руках расчёску. И… вычёсывал. Не как палач. А как… скульптор. Осторожно. Терпеливо. Его пальцы — огромные, сильные, привыкшие держать меч, — нежно разбирали колтун за колтуном, пытаясь что-то соорудить на голове Тайги.

— Так, — произнёс он, — теперь — лак. Так, где у нас ещё эти… сверкашки!

— Вот! — радостно протянула Мэри мешочек. — Осталась половина!

— Тьфу, — скривился Марон, пытаясь посыпать прическу блестками.

Я увидела Мэри, которая расхаживала в платье с бантом.

Только бант был завязан… на животе. Как у беременной королевы. Или как у подарка. Бант — огромный, кривой, торчащий в сторону, как ухо слона.

— Всё правильно, — кивнул Марон, откладывая расчёску. — Так — симметрично. Главное, чтобы это всё не развалилось при беге. Готова!

В кресле сидела Спарта, а на ручке кресла — Симба. Они напоминали моделей для очень модного журнала. Прямо вот образцы экспериментальной моды. У одной на голове был валик из волос (позже я узнала — это была бутылка из-под вина, которую находчивый дизайнер в погонах использовал как бигуди). У другой — бант, явно завязанный мужскими руками. Отчего Спарта напоминала ушлую горничную, а Симба — бледную жену вампира, только что вернувшуюся с кладбища.

Я прикрыла рот, чтобы не захохотать. Или не заплакать. Я не знала, что со мной сейчас — смех или слёзы.

— Симба, — продолжил Марон, подходя к рыжей буре, — надо, наверное, ещё припудрить…

Симба послушно кивнула, поднимая пуховкой облако пудры, как будто пыталась замаскировать следы преступления.

— А губы? — спросила она.

— Не алые, — сказал Марон, сжимая губы в тонкую линию, как будто примеряя. — Розовые. С оттенком… моркови.

Я не выдержала.

Я села.

Полностью.

При виде этой картинки в обморок упали даже бациллы, дав мне шанс на скорейшее выздоровление. Вот прямо как рукой сняло!