Книга Заслуженная пышка для генерала дракона, страница 78 – Кристина Юраш

Он — рядом. Как стена. Как опора. Подставив свою руку.

А за нами — шли четыре девочки. Красивые. Уверенные. Счастливые.

И с причёсками, которые запомнят на всю жизнь.

Даже если потом будут смеяться, вспоминая, как их готовил к рингу генерал Моравиа.

Мы вошли в зал не как участники.

Как армия, готовая к сражению.

Я в боевом платье, с ринговкой в руке, с глазами, полными надежды… и подозрения.

С Мароном сзади — как тень, как страж, как дракон, который только что понял: «Это не бал. Это — цирк. И я, видимо, в первом ряду».

Зал был… странный. Или я себя вчера чувствовала так хреново, что не обратила внимание, или он преобразился за одну ночь!

Не роскошный. Не золотой с завитушками и атмосферой возвышенности.

Нет. Северный. Как будто его вырубили изо льда и гранита, а потом приказали: «Сделайте красиво». Стены — из камня. Пол был натер так, что напоминал лед. Потолок — высокий. Под самым потолком на стенах, освещенных холодным светом, сидели странные птицы. Ой!

Тёте Оле пора зрение делать. Иначе такими темпами я скоро буду здороваться на улице с незнакомыми людьми.

Я присмотрелась.

Нет, не вороны. И не птицы. Суровые зайцы с оленьими рогами и крыльями. Небольшие. Статуэтки. Эти гремлины смотрели вниз с выражением: «Че? Развлекаться пришли? Да? А тут, между прочим, серьезное заведение!».

На троне восседал наместник.

Старый. Суровый. Борода — как у Одина. Взгляд — как у волка, который только что съел оленя и теперь думает: «Кто следующий?»

Рядом — судья. Местный аристократ. Худой. Надменный. С лицом, как будто его только что поймали за углом и заставили съесть лимон. Опытные люди на выставках всегда обращают внимание на настроение судьи. От него зависит всё!

Тут было ясно, что у нас близится «День Хорька» и половина, если не все, уйдут с «очхорями». — ОГО! — выдохнула я, оглядывая зал. — Участников мало! Очень мало! Это — подарок судьбы! Это — чудо!

Я чуть не запрыгала от радости. Наконец-то! Нет толпы. Нет давки. Нет сотни конкуренток с волосами до пят и улыбками до ушей. Только… пять пансионов и несколько одиночек. Пять. Как пальцы на руке. И один из них — мой. «Ласточкино гнездо». Скромный. Честный. Без подкладок, без приклеенных волос и накладных грудей.

— Ласточкино гнездо! — объявила я слуге, который записывал приехавших.

— Почему «Ласточкино гнездо»? — спросил Марон.

— Потому что в силу финансового положения мы умеем лепить из любого дерьма сложные формы, — усмехнулась я, чуть не прыснув от собственного экспромта.

А потом я увидела ее.

Мадам Пим.

Она стояла и улыбалась, будто она — хозяйка бала. Рядом — её девочки: Анна — новенькая. Красавица. Брюнетка. Победительница. Волосы — как шелк. Взгляд — как у принцессы, которая знает, что выйдет замуж не меньше, чем за короля.

Две другие девочки стояли рядом с ней, но их присутствие было менее заметным. Одна из них, казалось, была тенью самой себя, её взгляд был устремлён в пустоту, а движения — вялыми и безжизненными. Она была словно цветок, который не получил достаточно света и влаги, и теперь увядал, не раскрывшись во всей своей красе. Другая же, напротив, была яркой и живой, её глаза горели огнём, как у моей Симбы.

Третья маячила за ними, поэтому я ее не рассмотрела.

— О нет, — прошептала я, чувствуя, как радость утекает, как вода из ведра с дыркой. — Она здесь. Значит, где-то рядом — яд, подстава и клей для волос. Я так надеялась, что ее по пути сожрали волки!