Книга Чудесные куклы барышни-попаданки. Книга 2, страница 27 – Василиса Мельницкая

Вот тут и пригодился артефакт иллюзий. Аннушка помогла мне одеться, но из комнаты я вышла вроде бы в простом, подходящем случаю, платье.

Костюм весил немало, и необходимость одновременно контролировать осанку и иллюзию несколько отвлекала от волнения. Во время выступления первых групп я находилась у себя в комнате. Сейчас же приходилось ждать за кулисами. И слушать выступления других конкурсанток.

Собственная идея перестала казаться мне привлекательной. Нужно было слушать советы Лидии Алексеевны! Просто выйти — и рассказать о себе. Я даже чуть не смалодушничала, но…

— Номер семь! Барышня Марьяна! — объявил ведущий.

На сцену я вышла, накинув на плечи и голову плащ с капюшоном. Под ней иллюзию простого платья сменила другая: брюки и фрак с галстуком-бабочкой, лаковые ботинки и шляпа.

Позволив плащу упасть, я заговорила, успев заметить, как у мужчин, сидящих за длинным столом в зале, челюсти поползли вниз. Что ж, на это и расчет.

«Или классика, или удивлять, — сказала Лидия Алексеевна. — А удивить этих стариков сложно. Оригинальность не оценивают, но должный эффект она произведет».

— Я не люблю фатального исхода. От жизни никогда не устаю…^[3]

Наверное, было неправильным использовать стихотворение поэта из моего мира. Но эти слова описывали меня, как нельзя лучше — без пафоса и бахвальства.

— Это ты написала? — спросила Лидия Алексеевна, когда я прочла ей стихотворение.

— Нет. Услышала где-то… и запомнила, — соврала я, мысленно прося прощения у Владимира Семеновича.

— Хм… Но оно мужское.

По меркам этого мира. Но все же…

Тогда и пришла в голову идея обыграть выступление таким образом. Согласно местным традициям, так сказать.

Я закончила читать стихотворение в гробовой тишине. Строки о распятом Христе я, естественно, пропустила, но и без них удалось шокировать присутствующих.

— Так я могла бы представиться, будь я мужчиной, — продолжила я, переводя дыхание. — Вы же так подумали? Мне, как женщине, не дозволены такие речи. И все же это я. И это… — Я позволила иллюзии исчезнуть. — Тоже я. Мой внутренний мир и моя готовность быть хорошей женой — части единого целого. Только настоящий мужчина сможет меня оценить.

Я смотрела на Влада, но не могла понять, что он чувствует. Его лицо, как обычно, почти ничего не выражало, а эмоции не считывались на расстоянии.

— Влад не обидится? — спрашивала я Лидию Алексеевну. — Ведь это… почти вызов.

И намек на отнюдь не крестьянское происхождение.

— Владу полезно понимать, кого он взял в жены, — ответила свекровь. — Уверена, он и так понимает, но напомнить будет не лишним.

Вот уж не знаю, оценил ли он мою откровенность…

Впрочем, если я вылечу в первом же туре, не страшно. Собственное будущее уже не казалось мне страшным.

Влад

Зря Влад не интересовался подготовкой к конкурсу. Зря.

Не ожидал он подвоха от любимой жены.

Собственно, против того, что Марьяна в мужское платье нарядилась, ради провокации, он не возражал. Можно сказать, за его страдания отомстила. Почтенных мужей аж в кресла впечатало, когда она скинула плащ.

Но на что она намекала?!

Вопросы, что задали Марьяне, как и ее ответы, Влад благополучно пропустил мимо ушей. А в таблице, напротив ее имени, проставил нули. Пусть жена считает его ненастоящим мужчиной, но оценивать ее он будет на свой лад. Хватит, наигралась в конкурс.