Книга Чудесные рецепты крестьянки-самозванки, страница 71 – Василиса Мельницкая

Она же не сбежит от него вместе с Митей? Надо попросить брата поставить на них обоих метку.

Подслушивать нехорошо. Но как удержаться, если речь о моем сыне? И, как назло, рядом нет никого из слуг. Стой — и слушай!

Я и услышала… то, что обсуждать со мной Владияр Николаевич не хотел. Хотя, казалось бы, с кем еще такое обсуждать, как не с матерью сына? Впрочем, чего ждать от человека, который запомнил лишь мои формы. Но не мне его осуждать, я и сама не лучше.

Сказать Владияру Николаевичу прямо сейчас, что он — отец Мити? Нет, все же стоит подождать, пока он заглянет в родовую книгу. Он же будет сомневаться. А напоминать ему, что он обещал на мне жениться, не хочу. Несколько дней ничего не изменят. Я не заберу Митю, не сбегу в никуда. Все же главное — это благополучие сына. Владияр Николаевич даст ему больше, чем могу дать я. И они, отец и сын, уже подружились. Жестоко их разлучать.

Настроение, и без того испорченное, стало еще паршивее, едва Владияр Николаевич вспомнил о рецептах из злополучной тетради. Вернее, не он, а Марьяна. Но он мог бы и не спрашивать об ингредиентах! Да, он ел все, что я готовила, без опаски. И все же, как оказалось, доверял мне не полностью.

Такие мелочи, если задуматься! Даже странно, что я восприняла это, как личную обиду. И стыдно, что это заметили.

После разговора с Владияром Николаевичем к себе я зашла буквально на пять минут, чтобы умыться. И сразу же отправилась на поиски Мити. Детскую комнату нашла быстро, по шуму, что из нее доносился.

Митя, Василиса и Марьяна играли в жмурки. Водил Митя, глаза ему завязали шелковым шарфом. Маленький сын Марьяны и Владислава Николаевича в веселье не участвовал, но активно подпрыгивал на руках у няни, внимательно следя за происходящим.

— Ульяна! — обрадованно произнесла Марьяна. — Давайте с нами! Присоединяйтесь!

Я не успела ответить, как Митя меня поймал, безошибочно определив, где стоит мама.

— С удовольствием.

Я забрала у Мити шарф, завязала глаза. Меня раскрутили со считалочкой, и дети запрыгали вокруг, хлопая в ладоши.

«Раз, два, три! Жмурка, ребят лови!» — прозвучал вдруг в голове голос старшего брата. В детстве мы часто играли в жмурки — братья и сестры, кузены и кузины, дети соседей. «Уля! Уля! Огонь!» Мне показалось, что кто-то подошел совсем близко, справа. Я резко развернулась, зацепилась за что-то ногой, взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие.

— Мама! — закричал Митя.

Я упала на четвереньки одновременно с грохотом и звуком лопнувшего стекла. Заплакал испуганный малыш.

— Дети, замерли! — рявкнула Марьяна. — Никто не двигается! Таня, унеси Николашу.

— Мама… — жалобно позвал Митя.

— Все в порядке с мамой, — ответила ему Марьяна. — Ульяна, ты чего молчишь? Только не шевелись, рядом осколки.

— Все хорошо, Митенька, — произнесла я, сдергивая с глаз шарф. — Голова закружилась. Но все в порядке.

В комнату ворвался Владислав Николаевич. Бросился к детям, подхватил обоих на руки, перенес на безопасное место.

— Да что у вас тут…

— Это я виновата, — сказала я, осторожно поднимаясь на ноги. — Потеряла равновесие, упала. Уронила вот…

Весь пол был усеян осколками глиняного горшка и землей. Я перевернула полку с домашними растениями.

— А я говорил, что не нужно в детской ботанический сад устраивать! — сердито проворчал Владислав Николаевич.