Книга Дочь врага Российской империи. Гимназистка, страница 115 – Василиса Мельницкая

— Прости, — повторила я тихо. — Я не в том положении, чтобы отказывать таким, как она. И причина не только в этом. Я рискую показаться такой же навязчивой, но…

Я сглотнула, чувствуя, как уши запылали от смущения. Тридцать с лишним лет? Сейчас мне было восемнадцать, и ни годом больше.

— Я воспользовалась поводом, чтобы тебя увидеть, — закончила я.

Удивление. И вновь — радость. Теплая, окутывающая каким-то особенным уютом. А еще чуточку недоверия.

— Разве ты не с Савелием? Я только поэтому не искал тебя.

Закусив губу, я отрицательно покачала головой. А ведь для всех мы с Бестужевым — пара. Я не смогу объяснить Матвею, почему я не с Бестужевым, но мы вместе. Меня будто ошпарило осознанием того, что я поддалась эмоциям, причем определенно не своим. Хотя… Нет, все же своим. Пусть я понимаю, что мне нельзя влюбляться, но это мои эмоции и мои чувства. Глупые, бесполезные, но мои.

— Ты где учишься? — спросил Матвей. — А живешь где? Оставь номер телефона. Я смогу позвонить из таксофона, когда будет свободное время.

— Да там же учусь, где Ольга, — вздохнула я. — Тут неподалеку, в гимназии. И живу рядом. А телефон записать негде.

— Скажи, я запомню.

Попрощались мы быстро, так как Матвея отпустили всего на пять минут. Бестужев молчал, и мне хотелось его треснуть, потому что из-за ревности, что он испытывал, я стала чувствовать себя виноватой.

— Завтра утром меня не жди, — сказал Бестужев, когда привез меня домой. — Пробежку это не отменяет.

— Это из-за Матвея? — вспыхнула я. — Сава, но мы уже говорили об этом. Я ничего тебе не обещала!

— Это из-за того, что у меня завтра тоже начало занятий, — ответил он. — И потому что тебе больше не нужна нянька, чтобы бегать по утрам. Что же до Матвея… — Он вздохнул. — Ты права, ты ничего не обещала. И я справлюсь. Но ты подумай, что скажешь Ольге. Вернее, что она с тобой сделает, когда узнает. Матвея она тебе не простит.

Настроение окончательно испортилось. С Савелием мы не поссорились, расстались вполне мирно. Но между нами встал третий, и мы оба не испытывали ничего, кроме злости. Он, вероятно, из-за того, что я отказала ему и отдала предпочтение его другу. Я — потому что не планировала ни любовных приключений, ни треугольников, и охотно признавала правоту Бестужева. Кто угодно, только не Матвей Шереметев. Ольга не простит. И в то же время сердце сладко замирало, стоило вспомнить те эмоции, что Матвей испытал, когда увидел меня.

Кое-как приготовившись к началу занятий, я переоделась в спортивную форму.

— Ты куда? — удивилась Соня.

— Голова болит, — сказала я. — Хочу пробежаться перед сном.

Голова, и правда, была тяжелой. На улице моросил мелкий дождь, но я накинула на голову капюшон ветровки и потрусила в сторону гимназии.

В парке никто не гулял из-за плохой погоды. Я бежала по главной аллее, не обращая внимания на дождь, не чувствуя холода, и ругала себя. Столько времени прошло, а я так ничего и не сделала, ничего не узнала. Поначалу оправдывалась возрастом, а теперь осторожничаю, чего-то жду. И зачем-то веду себя так, будто мне восемнадцать.

Может, и не стоит спешить, но с завтрашнего дня — только учеба и тренировки. Учеба и…

В кустах кто-то зарычал. Хрустнули ветки. Я остановилась, прислушиваясь. Рык повторился, и в то же мгновение из кустов выскочил огромный зверь. Тут горели фонари, и я без труда узнала собаку. Из пасти ее капала пена.