Книга Дочь врага Российской империи. Гимназистка, страница 113 – Василиса Мельницкая

— Издеваешься, — фыркнула Ольга. — Подруг папа так запугал, что они, скорее, ему докладывать побегут, чем мне помогут.

— И ты уверена, что меня он не попросит о том же?

— Нет, не уверена. Но Савка сказал, что Клава дура, а ты — надежная и настоящая. Ему я верю.

«Ну, спасибо, ваша светлость!» — мысленно поблагодарила я Бестужева.

— Ладно, я позвоню Матвею и все передам, — сказала я вслух. — Пиши номер телефона.

Бестужев ждал меня в условленном месте. Я говорила ему, что доберусь до дома сама, но он не пожелал ничего слушать. Иногда мне казалось, что это не только желание быть рядом, но и прямой приказ Александра Ивановича — сопровождать меня везде. Разве что в гимназию я ходила одна.

— Останови возле таксофона, — попросила я, сев в машину. — Там, где удобнее. Надо позвонить.

— Кому? — тут же поинтересовался Бестужев.

Он не спешил заводить мотор. Развернулся ко мне и смотрел как-то подозрительно. Будто знал ответ.

Мыслей моих он не читал, теперь я в этом не сомневалась. Я почувствовала бы прикосновение к разуму. Кстати, а почему Ольга не попросила о помощи Савелия? В дом его не пускают, но уверена, что двое старых друзей могут связаться друг с другом при необходимости.

— Я должна ответить? — спросила я. — Мне нужно отчитываться обо всем, что делаю?

Бестужев фыркнул, будто иного ответа и не ждал.

— Я знаю, кому, — сообщил он, не скрывая довольства. — Шереметеву.

— Тогда зачем спрашивать? — Я повела плечом. — Мог бы и сам помочь подруге.

— А я больше не хочу потакать ее капризам. — Бестужев посерьезнел. — И тебе не советую. Сама знаешь, чем все закончилось, когда я помогал.

— Ты считаешь, это капризы?

— Что же еще? Любовь? — Он скривился. — Разве что к себе. Олька неглупая, но, когда упрямится, все мозги всмятку.

— Возможно, ты прав, — согласилась я. — И потакать не стоит. Но я уже согласилась помочь. Кстати, это с твоей подачи она ко мне обратилась.

— Как это, с моей? — удивился Бестужев.

— А кто Ольге сказал, что мне можно доверять?

— К слову пришлось. И вообще, я был уверен, что ты откажешься.

Словно жаром, от Бестужева полыхнуло раздражением. Он не пытался скрыть эмоции, сжал губы, взгляд стал злым. И все это из-за того, что я согласилась помочь Ольге? Или…

— Почему? — спросила я.

Он как-то сказал, что моя привычка выяснять все сразу, не надумывая обид, ему нравится. Вот и не буду отступать от заведенной традиции.

— Тебе же нравится Матвей, — выдал Бестужев. — Как же ты согласилась помогать сопернице?

Откровенность за откровенность. Я не закрылась, чтобы спрятать удивление. Неприятное такое, царапающее. Подтверждающее, что он прав.

— Потому и согласилась. — Я отвернулась, уж больно тяжелым стал взгляд Бестужева. — Мало ли, кто мне нравится. Или понравится в будущем. Я не имею на это права.

Ответ разозлил его сильнее. Спорткар рванул с места так, что шины завизжали, а меня впечатало в кресло. На дороге Бестужев сбросил скорость, но все равно вел машину на пределе разрешенного правилами. И молчал, хотя обиды я не чувствовала. Раздражение и злость — наверное, так ощущается ревность.

Бестужев и не думал нигде останавливаться, и я не напоминала о просьбе. Позвоню из таксофона рядом с домом, только и всего. Двигались мы по уже знакомому маршруту, однако за городом Бестужев свернул с шоссе не направо, как обычно, а налево.