Книга Дочь врага Российской империи. Гимназистка, страница 169 – Василиса Мельницкая

— И ты знаешь, что твои эмоции для меня не секрет, — парировала я. — Конечно, если блок не ставишь. Но ведь его нет. Так отчего ты демонстрируешь недовольство и отказываешься поговорить начистоту?

— В этом нет никакого смысла.

Я остановилась и развернулась к нему лицом.

— Один вопрос, Сава. Мы друзья или нет?

Он колебался. Боялся расстроить.

— Нет, — ответила я за него. — Тогда не надо за мной ходить.

— Да, — возразил он. — Но я все равно на тебя злюсь.

— Из-за чего?

— Из-за кого.

— Матвей? Сава, я уже говорила, мы с ним не встречаемся. И не будем.

— Да уж лучше бы встречались. — Он скривился. — Тогда ты бы его так не подставила.

Оправдываться не хотелось. Смешно, но даже Александр Иванович проявил сочувствие. Хотя ему, наверное, проще. Я не разбивала ему сердце.

— Я тебе больше скажу. Меня там не было, — произнесла я.

— Что? — переспросил Сава.

— Александр Иванович не успел тебе рассказать? Меня не было в училище, когда случилась драка между курсантом и офицером. Ненавидь меня, Сава. Ненавидь так сильно, как пожелаешь. И не смей за мной ходить. Один шаг — и я уйду в Испод.

Он так и остался стоять посреди улицы. И, я уверена, смотрел мне вслед. А я уходила все дальше и дальше, мысленно умоляя его сделать этот шаг. Он уже ничего не изменит, но мне станет чуточку легче.

Мы с Карамелькой завернули за угол, когда рядом, визжа шинами, затормозил знакомый спорткар.

— Садись, — сказал Сава, опустив стекло. — Отвезу вас туда, где никого нет. Сегодня воскресенье, и погода хорошая. Там, куда ты направляешься, толпа.

Он и отвез: сначала к причалу, а после на маленький пустынный островок, поросший негустой растительностью. Катером Сава управлял сам, и оказалось, что у него припрятана и корзина с припасами, и плед с подогревом.

Планировал заранее? Тогда почему так себя вел? Я не расспрашивала. Наслаждалась прогулкой и красивыми видами, ела блинчики с начинкой — с рыбой, с томлеными яблоками, с нежным творожным сыром. Кормила Карамельку и наблюдала, как она резвится у кромки воды, играя с волнами, накатывающими на берег.

Мы почти не разговаривали с Савой, в словах необходимости не было. Я ощущала его эмоции, он — мои. Никакой романтики, никаких пустых надежд. Мы оба понимали, что роман между нами сейчас неуместен. Эмоции Савы, спокойные и теплые, смешивались с моими, такими же по ощущениям. Так, что я не могла разобрать, где кончаются мои и начинаются его. И было в этом что-то более настоящее, чем страсть и влечение.

Новость о том, как наказали Матвея, я узнала на следующий день от Мили.

— Девочки, слышали? — сказала она во время обеденного перерыва. — Такой ужас!

— Какой ужас? — лениво поинтересовалась Катя. — Я этот парфеточный бред слушать не стала. С утра все по углам шушукаются.

Меня, само собой, никто в дела парфеток не посвящал.

— В эти выходные в училище у курсантов случилась драка! — громким шепотом сообщила Миля.

— И что они там не поделили? — хмыкнула Катя. — Тоже мне, новость! Мальчишки вечно дерутся.

— Нет же! Драка между курсантом и офицером.

— Да ладно! — удивилась Катя. — Яра, а ты чего молчишь? Знаешь, кто это?

— Откуда? — выдавила я с вымученной улыбкой.

— Вы их знаете, — продолжила Миля. — Полковника Нестерова ударил по лицу курсант Шереметев. Тот, что наставник, со старшего курса!