Книга Дочь врага Российской империи. Салага, страница 82 – Василиса Мельницкая

Спать легли в кухне, на полу. А ранним утром автобус увез их в Савинские яблочные сады.

Ровные ряды яблонь, усыпанных крупными спелыми плодами, взгляд не радовали. Сладкий воздух, пропитанный фруктовым ароматом, мерное жужжание насекомых, теплое августовское солнце ненадолго наполнили меня умиротворяющим покоем. Стоило сорвать первое яблоко, и в голову вновь полезли тяжелые мысли.

Учеба еще не началась, а я уже поняла главное: быть эспером не сложно, гораздо труднее не сойти с ума, осознавая, что в мире эсперов нет точек опоры. Грани между реальностью и иллюзией практически нет. Любой орган чувств может подвести. И даже власть над собственным телом и разумом под вопросом.

Подозреваются все! И от этого можно тронуться рассудком.

— Есть такое, — согласился со мной Сава. — Но и точки опоры есть. Это люди, которым ты доверяешь.

И если это так, мои ориентиры — Сава и Матвей. И Александр Иванович… до недавнего времени.

— Сава, ты доверяешь Александру Ивановичу? — спросила я.

Неугомонные мальчишки устроили график дежурств. Рядом со мной постоянно работал кто-то из них: таскал корзины с яблоками и следил, чтобы я не перетрудилась и не перегрелась на солнце. Это злило, но я смирилась. В конце концов, мне физиологию на мужскую не изменили, а носить тяжести для женщины вредно. Теперь вот пришла очередь Савы.

— Да, — ответил он не задумываясь.

— И после того, что мы узнали? — удивилась я.

— Яр, обычные люди складывают впечатление о ком-то по поступкам. Можно много и красиво говорить, но это все мишура. То, как человек себя ведет, как относится к другим — вот, что важно. Однако хорошее отношение к кому-то может быть продиктовано желанием добиться чего-то для себя. Вроде как… «я сейчас сделаю тебе хорошо, а потом мне будет лучше вдвойне». Личная выгода, понимаешь?

— Как раз об этом я и думаю, — мрачно призналась я. — О том, что участие Шереметева в моей судьбе выгодно ему, а не мне.

— Логичный вывод для обычного человека. Но ведь ты — эмпат. Ты, как минимум, чувствуешь, с какими эмоциями человек совершает тот или иной поступок.

— Не ты ли говорил, что сильные эсперы могут внушать эмоции и мысли? — съязвила я.

— Говорил, — не стал отпираться Сава. — В теории это сродни гипнозу. На практике — адский труд и противозаконные действия. Я поверю, что Разумовский может делать это по приказу императора или в личных целях. Но не Александр Иванович.

— Ему силы дара не хватит?

— Дело не только в этом. Он Шереметев.

— Павел тоже Шереметев, — возразила я. — Однако…

— Пока лишь со слов полуграмотной няньки, — перебил меня Сава. — Но даже если так…

Он замолчал, забирая у меня корзину, полную яблок. Пока он ходил к ящикам, чтобы пересыпать собранное, я отдыхала в тенечке, обмахиваясь пучком сорванной травы.

— Даже если так, — продолжил Сава, вернувшись, — Александр Иванович давно мог свернуть тебе шею. И, заметь, совершенно незаметно. Но вместо того, чтобы спасать честь Шереметевых, он отчего-то носится с тобой, как курица с яйцом.

— Хочет использовать, — упрямо сказала я. — Может, у них с Разумовским вражда.

— Яр, ты сама-то в это веришь? — вздохнул Сава. — Ладно, ты спросила, доверяю ли я Александру Ивановичу. Ответ ты получила. Вопрос твоей веры — твое личное дело. Теперь моя очередь. Почему ты доверяешь Матвею?